«Мы сюда за грибами ходили, и я все время думала, как бы по этой дороге на лошади проехать», – вспоминает Наталья Зимина. Родилась она в Архангельской области, взрослела в Смоленской, работала в Московской, а исполнила свою мечту – во Владимирской: сегодня она – один из тридцати на всю Россию селекционеров тракененской породы лошадей.
Конь в пальто
Ковровчанкой она стала, когда вышла замуж. По профессии с коневодством связана никак не была. Хотя с детства хотела: лошадей Наталья любила, в десять села в седло, думала поступить в ветеринарный техникум. Но его перевели в другой город, и пришлось учиться на бухгалтера.
И все-таки в итоге мечта взяла верх. В 2016 году Наталья Зимина купила дом в деревне Зубцово, переоборудовала старый хлев в денник и поселила туда двух породистых тракенов. Один из них – девятилетний статный жеребец Горыныч – встречает нас в конюшне. Высоченный, с огромной, как наковальня, грудью. Жутковато делается от этой мощи – Горыныч и есть. А мощь – на тебе! – нежно тычется человеку в шею.
– Это он так почесать его просит, – объясняет владелица.
Осень в этом году уже поддала морозца, так что Горыныч больше времени проводит в стойле. А вот остальные почти весь день гуляют в загоне. Даже зимой.
– У них подшерсток вырастает, так что даже снег может на спине лежать, а они не дрожат. Только по их заиндевевшим попам и носам и понятно, что на улице мороз. А Горыныч у нас не обрастает, и ходит всю зиму в попоне, потому что конюшню теплой я не делаю. Если выгонять из тепла в холод, лошади будут болеть. А так они адаптируются, и для них и минус тридцать – нормально.
Мускулистый гнедой индивидуалист – носитель элитного набора хромосом. Его дядя Мистер Икс был единственным российским конем с рекордным результатом в выездке – 82,24 процента из 100 возможных. Выездка – это в конском мире дефиле, где судьи оценивают на точность, грацию и дисциплину 33 упражнения, сделанные четвероногим участником. Все, что больше 60 процентов – это уже отлично, а уж Мистер Икс выдавал и вовсе высший пилотаж. Горыныч честь семьи не срамит – в его послужном списке есть награды за самый лучший прыжок среди молодых тракенов и победа во Всероссийском Виртуальном Чемпионате племенных лошадей тракененской породы.
– Но для меня гораздо важнее, что его и еще одну лошадь в 2018 году на выставке «Конная Россия» очень высоко оценили представители Тракененского союза Германии, которые были судьями. Сказали: они классные, работайте с ними!
Универсальный солдат и олимпийский чемпион
Триста лет назад именно немцы озадачились созданием идеальной подруги кавалеристу – отважной, выносливой, стремительной и при том покладистой. Да еще и элегантной – чтобы офицеры красиво смотрелись в седле. Но войны, ради которых тракенов выводили, их едва и не сгубили. Лошади были настолько хороши, что их забирали в качестве трофеев, потому что обнаружилось отличное мирное им применение – спорт. Отселекционированные так, чтобы не скакать, а лететь даже через буераки, они внесли на пьедесталы почета сотни лучших спортсменов и в конкуре, и в выездке.
Именно с таким прицелом в 1945 году тракенов вывезли и в СССР – на конезавод в Ростовской области, который лично курировал маршал-кавалерист Семен Буденный. Но долгая дорога и резкая смена условий содержания погубила половину табуна, и советским коневодам потребовалось тридцать лет, чтобы помочь тракенам обрусеть. Зато они стали цениться даже выше своих немецких сородичей. В семидесятых на весь мир прославился русский жеребец Пепел, на котором заслуженный мастер спорта Елена Петушкова стала олимпийской чемпионкой в командном зачете и чемпионкой мира по выездке. Внучка Пепла сейчас живет у Натальи Зиминой.
В девяностые селекционная работа в стране пошла на спад, а в нулевые немцы выкупили едва ли не все оставшееся в России хорошее поголовье. И потрудились над тем, чтобы тракененская порода была включена в реестр ЮНЕСКО как нематериальное культурное наследие Германии.
– То есть, по сути, вернули свою породу себе, – резюмирует Наталья.
– А что у нас?
– А у нас… У нас сейчас в этом плане нет государственного ничего. Все – в руках энтузиастов.
Жизнь по Некрасову
Энтузиасты – это пара частных компаний и три десятка таких, как у Натальи, крестьянско-фермерских хозяйств. В целом по стране держат в общей сложности около трехсот маток, способных дать чистопородное потомство. Раньше, говорит Наталья, столько было на каждом конезаводе…
В Зубцово сейчас 16 тракенов. С мужем Наталья рассталась, сыновья выросли и тяготеют к городской жизни, хотя периодически приезжают и тот, и другие. Есть еще помощник, но он работает в сменах, когда отдыхает от другой профессии. Так что по факту Зимина – сама себе конезавод: кормит, чистит, принимает роды, тренирует, вывозит на соревнования и прочие лошадиные смотрины. У нее даже рабочий кабинет – в конюшне.
– Я здесь и ночую часто, здесь слышно, когда кобыла начинает рожать или когда лошади приходят с поля. Летом вообще хождение туда-сюда, потому что, когда мошки или слепни одолеют, они приходят в конюшню, и нужно их запустить, а потом снова выпустить.
Лошадки у Натальи живут вольно – за конюшней есть огороженное электро-пастухом пастбище в 25 гектаров. Это так много, что к окраине иногда наведываются лоси. Можно даже увидеть, как зверь лесной и зверь ручной гарцуют друг перед другом – кокетничают. За просторный выпас Зимина благодарит районную администрацию – землю в аренду ей дали по милосердной ставке. А в этом году разрешили осваивать еще 7 гектаров на окраине деревни – там конезаводчица сделала мини-выпас и задумала построить небольшую базу отдыха. Уже есть качели, стол со скамьями, костровая чаша, а деревья увиты подсветкой на солнечных батареях – можно приехать красиво пофотографироваться и романтично повечерять у костра. Даже не верится, что еще в марте тут была лесная целина.
– Так ведь все выкошено раз пятнадцать. Сама косила, я же деревенский человек, и муж бывший помогал. Вот в две косы и махали. Местные говорили: Наташа, ну куда ты, мужик должен косить. Я, отвечаю, сама разберусь, кто кому что должен.
Деньги не пахнут
Сказать, что коневодство затратно – это посмешить конезаводчика. Оно не просто дорого, а едва подъемно. Моя героиня говорит, чтобы содержать и хоть понемногу развивать хозяйство, нужно минимум тысяч двести в месяц. Столько ей стоила, например, одна матка, которую она выкупила у коллег в Курской области. Так это еще дешево отдали – за 15 лет она не ожеребилась ни разу, вот ее и «списали». А Наталья в нее верила.
– Когда-то ее испытали, и она показала отличные результаты, но приплода не приносила. Вызвала ей врача из Москвы, она головой покачала – не родит. Но Горыныч убежал как-то к кобылам на поле и вылечил ее, родился у нас жеребенок, – смеется она и объясняет: – Посредственных мне неинтересно содержать – тех, у которых нет ни движения, ни прыжка. Мне хочется большего. Причем именно по выездке, я ее больше люблю. Вот и подбираю именно такие крови.
Это работает: ковровские тракены уже есть в Питере, Калуге, Татарстане. Забирают и в спорт, и на племя. И даже недешево покупают, учитывая две чемпионские линии, скрещенные в молодняке. Но закавыка в том, что каждая покупка требует ожидания, пока 11 месяцев будущий скакун живет внутри матери и потом еще минимум пару лет – рядом с ней.
– В том году двух лошадей продала, в этом – ноль. Но у нас жеребцы уже к следующему году будут двухлетние, может быть, кто-то продастся. И тогда уже на эти деньги можно будет что-то делать. Да еще народились молоденькие, и такие хорошие, что не продала бы, если бы техника и люди были. Но придется, потому что иначе не вывезешь ни финансово, ни физически.
Про то, каково сейчас держать КФК, Наталья шутит: то соль закончится, то штаны порвутся. Поэтому приходится зарабатывать чем-то еще: организовывать фотосессии, прогулки, курсы начинающего конника. Задуманная база отдыха – еще один способ поддерживать финансовые штаны: если поставить крытую беседку и пару домиков, можно будет приглашать свадьбы или юбилеи. Но есть сложности – аренда на участок краткосрочная, а вкладываться в капитальное строительство без уверенности, что потом не попросят вернуть, боязно. Так что пока Наталья Зимина думает, как быть, и уповает… на навоз. Лопатой она тоже сама машет, собирая его в мешки на продажу. Это и живые деньги, и благосклонность окружающих.
– У меня одна одноглазая кобыла не ходила с табуном, а с жеребенком паслась в деревне. Причем ночью, когда комаров нет. Так и пахло некоторым в селе, и писали какие-то письма, что напасть она может. А когда начали навоз брать бесплатно у меня, так пахнуть и перестало.
Чтоб не коню под хвост
А еще Наталья – староста, и запросы немногочисленной местной общественности – тоже на ней. Газ – в первую очередь. Его сюда вести не спешат – мало народу, невыгодно. В деревне три десятка домов, постоянно живут разве что в каждом втором. Поэтому Наталья Зимина ищет владельцев тех, которые пустуют или оживают лишь в дачный сезон – попросить прописаться в Зубцово, чтобы хоть так нагнать численности населения.
А на собрания, которые она проводит, и местные-то не все приходят – старикам уже не до этого, а молодежь преимущественно в городе. Помощь как-то пообещал ковровский депутат в Госдуме Алексей Говырин. Но пока до реальной встречи дело не дошло. Но надежды староста не теряет. Что еще остается?
Еще один напряг – общественный транспорт. А таксисты берут по семьсот рублей в одну сторону.
– Да, конечно, хотелось бы. Так бы на занятия к нам дети ездить могли бы. А как они сейчас доберутся, даже если в семье есть машина: отец на ней на работу уехал, и все. Но насчет этого мы даже не писали пока никому, газ важнее. Да и конкретно мне администрация и так очень помогла, – возвращается к сказанному Наталья.
Районные власти, не имея своего эшелона с деньгами, предлагали ей взять государственный грант, благо сейчас их немало, и обещали поддержку. Но в стране нет программ стимулирования коневодства. Оно – вот парадокс – не относится ни к Минсельхозу, ни к Минспорту. И единственный вариант – освоить хотя бы двух-трех коров, чтобы с ними претендовать на федеральные деньги. Но ведь сначала надо найти средства и силы на мычащую инвестицию. А взять их, не «украв» у лошадей, откуда? На такое заводчица, конечно, не пойдет. Иначе Горынычу под хвост пойдет вся ее десятилетняя работа. Так что пока есть энергия, Наталья Зимина сама будет делать то, что хорошо получается.
– Вы думаете о том, на кого все оставите?
– Конечно. Дети мои пока не хотят. И я не осуждаю их, просто у них другие приоритеты. Может быть, когда-то они придут к этому. Я сама в восемнадцать жила не так. Да и сейчас есть много вариантов, где жить и как жить. И есть люди, которые до сих пор спрашивают: «Зачем тебе это надо?!» А я отвечаю: «Знаешь, я выхожу в поле – и мне хорошо. И ничего, что в доме нет теплых полов – печку затоплю, и жара будет. Я чувствую здесь себя по-другому прекрасно. В городе не могу жить вообще, даже ночевать не могу остаться. Ну, не могу и все – уезжаю сюда».
А еще у Натальи есть 13-летняя надежда. Дочь мужниных родственников, которая так их «замучила уже своими лошадьми»… что родители отвели ее учиться во владимирскую школу верховой езды. Каникулы Яся проводит в Зубцово у бабушки. И помогает Наташе. Водит экскурсии для тех, кто приезжает прокатиться на Горыныче, пофоткаться с лошадьми и поумиляться на смешных жеребчиков с ножками-вермишелинками. Кормит, поит, убирает устойчивую конскую «валюту». И Наталья Зимина, кажется, не шутит, когда говорит, что хочет оставить ей свое непарнокопытное наследство. Ну, потому что надо же кому-то сохранить не только уникальную породу, но и не наплевать на труд предшественников-селекционеров. Так что пока среди нас живут некрасовские женщины, Буденный где-то там, в жизни вечной, может не отчаиваться.
Екатерина МОИСЕЕВА.
Фото из личного архива героини публикации.
