Это было более тридцати лет назад… Конечно, воспоминания за это время в памяти почти стерлись, остались какие-то яркие всполохи… Вот мы, ученицы 7-го класса, намыв во время общего субботника все поверхности, распахнули окна весне… А внизу, под окнами, сиреневый сад… И мы бежим вниз, чтобы дополнить свежесть и чистоту наших комнат букетами… Да, букетами, как сейчас помню, очень темной, пышной, кудрявой сирени… Я такую там видела в первый раз – у бабушки на даче сирень была обычная, светлая… От букетов аромат разливается по комнатам, и мы счастливы. На душе спокойно и хорошо…
В эту школу – она вдруг стала известной на весь мир в конце апреля этого года – я пришла, когда училась в шестом классе, сразу после Нового года… Название у нее было громкое: школа при Посольстве Советского Союза в Республике Польша… Огромное здание на улице Келецкой. И об этом тоже говорили в новостях. Тогда же мне не было дела, на какой она улице, меня просто каждый понедельник привозили сюда на автобусе из другого польского города Лович вместе с другими учениками. На дворе стоял 1990-й год…
Среди многочисленных комментариев к новости про «захват» школы — в основном, слов сочувствия и поддержки — с удивлением прочитала: «Странно, почему эти детишки в России не учатся?», «Какая школа для детей русских чинуш в Польше? Вы о чем? Семьи и дети русских послов должны учиться исключительно в России…»… и много чего еще…
Нет, мои родители не были дипломатами. Но тогда, еще до вывода советских войск, в русской школе при Посольстве в Варшаве училось очень много детей военных. А мой отец был военным. Можно сказать, у родителей не было другого выбора, кроме как отдать меня в эту школу и не просто в школу, а в интернат. Для совсем малышей – с первого по четвертый класс – учеба была организована в самом гарнизоне. Тем же, кто был постарше, приходилось уезжать на неделю. Впрочем, Лович располагался недалеко от Варшавы, немногим больше часа езды, и маленький гарнизонный «пазик», а то и старенькая «санитарка» возили нас регулярно, в то время как некоторые мои одноклассники – из более далеких районов страны – дома бывали гораздо реже. Как, например, моя подружка Полина из Гданьска…
Когда я в первый раз появилась в этих — на полтора года ставших моим вторым домом – стенах, в багаже у меня была школьная форма – новая и яркий наглаженный пионерский галстук. Советская девочка из обычной советской семьи. Однако ни форма, ни галстук в Варшаве не пригодились. На встрече с директором (понятия не имею, как его звали, в воспоминаниях остался довольно крупный, даже грузный мужчина) меня поразило следующее: в моей новой школе форма одежды свободная. Собственно, из той встречи больше ничего и не помню…
Но с нее началась совершенно непривычная жизнь. Расписанная по минутам, подчиненная распорядку, под «всевидящим оком» педагогов и воспитателей (именно так – как в детском саду – назывались учителя, присматривавшие за нами в здании интерната), они делились на дневных и ночных. Стоит отметить – действительно, громадное (а может мне так казалось?) трехэтажное — буквой «П» — здание школы и четырехэтажное здание интерната соединялись между собой переходами. Отучившись с утра, мы сразу шли в столовую на обед, а потом, не выходя на улицу, сразу «домой», в свои комнаты. Их почему-то называли «палатами», хотя на больницу они были совсем не похожи. Скорее, там было даже уютно – помню длинную деревянную лестницу, которая соединяла между собой этажи. От ее лакированной поверхности солнечные зайчики скакали по шторам. На полу — ковровые дорожки. В детских комнатах — необходимая мебель (кровати, шкафы, тумбочки, книжные полки, столы – все стандартно, там мы уют создавали сами), общая ванная комната и общая «игровая» (где стоял телевизор) на этаже, и самое для нас, детей, интересное — общий на весь этаж длинный сквозной балкон.
Смотрю в новостях на эти балконы и вспоминаю, как мы бегали друг к другу из палаты в палату. А однажды я совершенно варварским способом разрисовала на этом балконе белую стену карандашом, перерисовав из учебника портреты Коперника и Леонардо да Винчи. Меня почему-то даже не отругали.
С одной стороны, это было совершенно обычная советская (развал Союза произошел как раз в тот момент, когда я в ней училась) российская школа – с русскими учителями, русской программой. На всю жизнь в моих воспоминаниях осталась Ольга Петровна, учитель литературы и русского языка – про таких говорят: строгая, но справедливая. Попробуй пятерку у нее получи! И наша классная руководительница — невысокая глазастая армяночка Асмик Грантовна, она, наоборот, к нам, лентяям и лодырям, была очень лояльна.
С другой стороны, это была совершенно невозможная школа, в которой, кроме русских, учились дети немцев, болгар, югославов, монголов, корейцев. У нас был такой интересный интернациональный класс, и Ольга Петровна пеняла нам, русским школьникам, что наша болгарская одноклассница Александрина Боянова русский язык знает гораздо лучше, чем мы. А одну девочку-югославку звали совсем необычно — ВЕсна, и мне казалось, что это необыкновенно красивое имя.
Иностранные одноклассники в интернате вместе с нами не жили, они были дети дипломатических работников «дружественных стран», родители которых трудились в Варшаве.
Когда начала писать этот материал, думала, что плохо помню то время, но нет… Воспоминания накатывают волна за волной: о наших поездках всем классом на могилы советских воинов и в театр оперы и балета, походы с родителями, которые каждую неделю приезжали нас забирать, на «Старе място» — в исторический центр города; об одноклассниках, о школьных дискотеках (нигде больше не было такого, чтобы на школьной перемене, которая длилась 40 (!) минут, в актовом зале устраивали танцы. Справедливости ради, такая перемена у нас была всего раз в неделю). Об уроках и учителях, о воспитателях, которые на неделе заменяли нам маму. Даже о походах в зубной кабинет (хотя об этом лучше, наверное, забыть!).
Посольская школа в Варшаве была тогда и, я думаю, оставалась и дальше – настоящим островком русского мира с устоявшимися традициями, где говорили по-русски, изучали русских писателей, пели русские песни. Но в то же время всегда приветливо и дружелюбно принимали в свои ряды иностранцев. Очень показательно польские власти выбрали для себя сегодня «врага» — беззащитных детей и учителей с указками. Выродились совсем, видать, когда-то гордые польские «шляхтичи»…
Инна БУЛАТОВА.
Фото из интернета.
