Как правило, каждая статья в газете имеет свою пусть маленькую, но историю… Кто-то из сотрудников что-то услышал интересное, с кем-то познакомился, прочитал в интернете, про что-то или кого-то случайно узнал, а может, рассказали друзья, знакомые, родственники… Раз — и появилась ниточка! Тянешь за нее, тянешь – так и намотается на клубок «история», остается ее только «соткать». Расстелешь потом готовый материал, расправишь, редактор утюжком прогладит – и можно читать. Лица, события, факты… А бывает, что герои сами приходят в редакцию. Вот откликнулся у них в сердце какой-то материал, и они — в «Знаменку», поделиться впечатлениями. Это и есть обратная связь. Так в редакции оказался и Павел Костылев. В читалке «ЗТ» его заинтересовала статья на военную тему, захотел поделиться воспоминаниями – а вспомнить есть что.
Вывезли партизаны
Павел КОСТЫЛЕВ (во время учебы в техникуме в Москве)
Павел Федорович – ребенок войны. В июне 41-го ему только-только исполнилось пять. Семья жила на Смоленщине, в деревне Малиновка. Отца практически сразу призвали на фронт, больше семья его не видела. У мамы на руках осталось четверо малолетних детей. В октябре деревню заняли немцы.
Война смертельной косой прошлась по Смоленской земле, бои шли с переменным успехом. Даже спустя 80 лет Павел Федорович говорит:
— События те настолько врезались в память, как будто происходили вчера. Во время бомбежки все: и дети, и взрослые – бежали прятаться в подпол. Фашисты отступили, пришли красноармейцы. Наш дом — на краю деревни, крыша, как у большинства, покрыта соломой. Немцы начали сбрасывать зажигательные бомбы, и, когда одна из них попала в наш дом, нас чудом спасли. А потом помню — бои, бои, бои…
Погрузившись в эти воспоминания, мой собеседник рассказывает, как мама, взяв младшего сынишку на руки, а его самого – за руку – ходила по окрестным деревням в поисках еды. Воспоминаний немного — во время одной из бомбежек мама погибла, а четверых ребятишек взяла к себе тетя.
— Когда нашу Малиновку снова заняли немцы, ночью нас, детей, вывезли люди в гражданской одежде. Думаю, что это были партизаны. Тетка младшего братика вывезти не дала. А меня с сестрами и другими детьми посадили на баржу. Мы долго плыли по какому-то озеру. Потом нас поместили в грузовые вагоны, дорогой состав бомбили, девочку Аню рядом со мной ранило в ногу…
Ребят привезли сначала в Иваново, накормили, потом распределили во владимирский детский дом для дошкольников, который располагался в одном помещении со школой слепых на улице Стрелецкой. В 45-м Наденьки, старшей из двух сестренок, тоже не стало.
— Нас со второй сестрой Машей – она была на год меня старше — перевели в Суздаль, — продолжает рассказывать Павел Федорович.
Жемчужина северо-восточной Руси в годы войны стала одним из центров детской эвакуации – в городе было шесть детдомов, в том числе для сирот со Смоленщины и блокадного Ленинграда.
Бомбосклад в бывшем лагере смерти
— Я был в шестом, — говорит мой собеседник. — Помню, что воспитатели, педагоги нас очень жалели, любили, как родных. И мы отвечали им взаимностью. Одна воспитательница, по сути, заменила мне мать. Я к ней потом и ездил, как к матери: по весне огород вскопать, картошку посадить, осенью – выкапывать.
В основном в детском доме дети жили, пока не закончат семилетнюю школу. Затем их места отдавали другим. Сестренку после семилетки определили на учебу в ковровское ремесленное училище № 1 учиться на фрезеровщицу. Заодно вместе с ней (только учиться на токаря) отправили и брата.
— Очень переживал, что мне не дали закончить семилетку. В 55-м призвали в армию. Служил в Германии. Наша воинская часть стояла в городке Ораниенбург, рядом с фашистским лагерем Заксенхаузен.
Этот страшный концентрационный лагерь – хоть уже и не действующий – навсегда оставил в душе Павла Федоровича самые гнетущие воспоминания.
— Я был в нем не один раз, на его территории у нас располагался «бомбосклад» — так мы называли дивизионный склад оружия. Помню бараки – каждый огорожен колючей проволокой, три из них аж в два ряда. Внутрь попасть, разумеется, можно, выйти – нет. Десять лет прошло на тот момент после Победы, а по бокам от входа в лагерь сохранились две «пирамиды» метров по шесть – одна для мужской, женской, детской обуви – у немцев ничего не пропадало, вторая – для волос… На гранитном полированном постаменте были выбиты цифры: сколько людей, какой национальности были замучены в этом лагере. Когда мы с сослуживцами эту надпись читали, приходили в ужас. Времени много прошло – сейчас этих цифр я уже и не помню…
Рассказывает Павел Федорович и про «беговую дорожку», на которую попадали те заключенные, которые не могли полноценно трудиться. Приблизительно 100 метров стена, старт, финиш: – не уложился по времени – в конце расстреляют. Вся стена в выбоинах от пуль. Рядом с финишем два жутких помещения – газовая камера и крематорий. Людей травили газом, а потом сжигали тела. Пепел летел на город, и немцы, живущие в Ораниенбурге, в это время закрывали окна…
Любовь и Карпаты
Через год после армии Павел Костылев решил «дожать» семилетку, отучился год в школе рабочей молодежи. Планировал поступать в энергомеханический техникум, но знакомые ребята посоветовали ехать в Москву – в учебное заведение, которое давало повышенную квалификацию по техническим специальностям. Но для того чтобы туда поступить, моему герою впервые в жизни понадобилось свидетельство о рождении.
— А у меня его и нет! – развел он руками. — Во Владимире, в областном управлении профтехобразования, сотрудница посоветовала подать заявку в суздальский ЗАГС. Я написал: дата рождения, папа, мама, вместо их отчеств – прочерк. Через неделю получил конверт с документом, с которым и поступил.
Время учебы в столице – незабываемые счастливые годы. В техникуме Павел Костылев встретил свою любовь и будущую супругу – однокурсницу Нину Соколову. Вместе они осваивали не только обработку металлов, но и активно большой компанией ходили в туристические походы.
— Вот сейчас у нас такие сложные отношения с Украиной, а тогда мы учились в одной группе с украинцами, и им в голову не приходило называть нас москалями или нам их — хохлами. Мы на Украине ходили в поход. Киев – три дня, Львов – поклонились могиле знаменитого разведчика Кузнецова, прошли все Карпаты, забрались на самую высокую точку советских Карпат — Говерлу. И везде, где ребята из группы показывали паспорт с московской пропиской, нас дружелюбно встречали, спрашивали, чем помочь.
Педагог, офицер, мастер
Получив диплом с записью «техник-технолог холодной обработки металлов, мастер производственного обучения», а поскольку в техникуме была военная кафедра еще и звание лейтенанта запаса, вместе с молодой супругой Павел Костылев вернулся в Ковров. Работать его направили в профессиональное училище №1.
— Назначили старшим мастером, выпустил свою первую двухгодичную группу – раз! — повестка из военкомата. Раз ты офицер запаса – добро пожаловать на целину. В Федулово сформировали батальон: пятьсот машин – 300 «ЗИЛов-150» и еще 200 грузовиков «ГАЗ-52» и «ГАЗ-53». Убирали в Казахстане хлеб. Я командир взвода, у меня 20 машин, молодые водители из московских школ (тогда в старших классах было распространено автодело). Поля – в обе стороны до горизонта, на них десятки комбайнов. Сначала возили зерно провеивать, потом за 150 км в Кустанай на элеватор. А когда работы были закончены, нашу роту направили в Курскую область, в Прохоровку, на уборку сахарной свеклы, — вспоминает мой собеседник.
— Как-то включаю телевизор, идет передача про Курскую битву, — далее продолжает он, – в конце ее подвели итог: якобы Курская битва – это миф. Понимаете? А мы убирали свеклу именно на тех полях, где это сражение происходило, общались с очевидцами тех событий – местными жителями, которые нам все показывали.
Вернувшись в Ковров и обнаружив, что его преподавательское место занято, Павел Федорович принял предложение взять одногодичную группу ребят, собранную из тех, кто плохо учился в школе, выпустил ее и перешел учителем трудового обучения в 19-ю школу, где проработал 21 год. В начале 70-х под его руководством в 19-й школе был организован кружок картинга, причем карты мальчишки изготавливали сами в мастерской. В трудовой биографии Павла Костылева значится один год преподавания в профессиональном училище № 1… и 20 лет — в 22-й школе. А общий педагогический стаж Павла Федоровича — 45 лет! За отличные спехи в деле обучения подрастающего поколения он награжден многочисленными грамотами, из которых самые дорогие сердцу — от Министерства образования РСФСР.
— Когда подходило августовское совещание, меня директор всегда предупреждал, чтобы я садился на первый ряд – грамоту будут вручать, — смеется он сегодня, — Но хочу сказать, что за все 45 лет не было ни одного дня, чтобы мне не хотелось идти на работу!
Уже много лет Павел Федорович на пенсии – шутка ли, 30 июня ему исполнится 86 лет. Вместе с женой они воспитали двоих сыновей. Раньше увлекались садом – Павел Федорович про себя так и говорит в шутку: я «садист» со стажем.
Сейчас силы уже не те. Но и сегодня, вспоминая прожитые годы, он с гордостью говорит о великой стране, во время войны одевшей, накормившей и выучившей миллионы сирот, и о великой советской армии, которая однажды уже победила фашизм.
Софья КОРОЛЕНКО.
Фото из архива Павла КОСТЫЛЕВА и открытых источников.
