Когда мне стало понятно, что 12 апреля окажусь на встрече с космонавтом Александром Викторенко, сразу решила освежить память. Открыла нужную страничку в Интернете, взглянула на портрет и в ту же секунду его узнала. Видела его, и не раз, но, естественно, только с телеэкрана.
Когда же Александр Степанович вошел в актовый зал КБ «Арматура», где, собственно, встреча и проходила, узнать в госте «того, с фотографии» Викторенко не смогла. Время… В этом году Александру Степановичу исполнилось 74 года. И, кстати, начиная встречу, сам он о времени сказал так: «Оно неумолимо. Идет себе и идет. Секунда прошла, еще одна. Смотришь, и год пролетел… И тебе уже говорят — хватит, есть ребята и помоложе, они тоже хотят в космос».
Забегая вперед, скажу, что Александр Викторенко мне не просто понравился. Понравился очень! Герой Советского Союза прост в общении, говорит легко, зачастую с юмором. И то, что четырежды летал в космос, пробыв там в общей сложности 489 суток и почти 20 часов в открытом пространстве, не сделало его звездой. От звездности, пожалуй, присутствует одно — живет он в Звездном городке, имея за плечами богатую «звездную» биографию.
О космосе не мечтал
— Не знаю, как начать: хвастаться или нет, но время прошло. Что сделано, то сделано, — так начал неформальное общение с работниками Конструкторского бюро «Арматура» Александр Викторенко. — В отряде космонавтов я состоял десять лет, до этого служил в авиационном полку Балтийского флота военным летчиком.
Молодые ребята сейчас летают в космос по пять-шесть раз. Хотелось бы тоже! Но время неумолимо… И дальше процитировал то, о чем я упомянула выше.
Меня часто спрашивают: мечтал ли я о космосе? Нет, не мечтал. Родился в селе, в Казахстане, учился в сельской школе. Но судя по тому, как сложилась жизнь, знания получил хорошие.
Правда, когда учился в четвертом классе, у нас на колхозное поле сел самолет АН-2 и почему-то долго не улетал. Мы, пацаны, излазили все вокруг. Пилот гонял нас, гонял, но в конце концов открыл дверь, и мы всей ватагой забрались внутрь. Вдруг он запустил машину, мы ничего не поняли. Вышел из кабины, прогрел двигатель, закрыл дверь, еще раз запустил двигатель, и мы взлетели. Совершенно обалдевшие сидели и думали, как бы занять место у иллюминатора. Мне это удалось… Надо представить в этот момент детскую душу, которая никогда не мечтала забраться выше сарая, а тут вдруг с самолета видит домишки со спичечный коробок. Это в принципе и определило мою судьбу. Я стал мечтать о небе. А вскоре и Юрий Гагарин полетел в космос, в тот год я учился в седьмом классе.
После школы поехал поступать в Оренбуржское высшее военное авиационное училище летчиков, самолеты оказались не те, на которых хотелось летать молодому человеку. Остаться помог случай. В это самое время в Оренбург прилетел Гагарин, он часто там бывал. Его жена Валентина Ивановна — местная, оренбурженка.
Юрий Алексеевич должен был выступать в училище, в доме офицеров. Увидели его мельком, но после этого мысли бросить все и уехать пропали.
Пришлось учиться, напрячь все силы, чтобы окончить училище и попасть на доску почета, где золотыми буквами написано имя Юрия Гагарина, окончившего также с отличием это училище. Искренне горжусь, что в моей жизни сложилось все именно так.
А дальше? Дальше попал в отряд космонавтов. Это серьезная работа,
напряженнейший труд. В течение десяти лет мне не удавалось полететь в космос.
Очередь не дошла, да и кое-какие препоны возникли. Но через десять лет мне полет доверили, причем с сирийским космонавтом Мухаммедом Фарисом. Летело нас трое, еще и Саша Александров. Начало было положено. Оказался в обойме.
Сказать, понравился первый полет или нет, — не могу. Срок был короткий, всего восемь дней. Второй длился уже шесть месяцев. Тогда-то и понял, что это тяжелая мужская работа, которую надо выполнять. Выполнять с душой.
За вторым полетом последовал третий. Перед ним снова пришлось проходить основательную подготовку. После третьего решил — хватит. Бог троицу любит. Но как-то прихожу домой, а мне говорят — Рюмин звонил (это зам. генерального конструктора), и я сразу понял, что он хочет отправить меня в четвертый полет. Да не одного, а вместе со своей супругой. Это не всем дома понравилось… Но ничего, выдержал. Подготовка прошла, вместе с бортинженером Леной Рюминой мне дали еще и немца в придачу. Познакомились. Немец до этого два раза летал на «Шаттле», вроде как мудрый, ведет себя свысока. Ладно, думаю, улетим, я на тебя посмотрю с другой стороны. Когда в полете познакомились ближе, оказалось, немец непростой. Папенька его воевал против наших, но потом мы ему отомстили: заставили махать киркой на строительстве МГУ. Во время полета проводили много экспериментов — медицинских, технологических, астрофизических.
Выход в открытый космос — это отдельная статья. Это тоже работа, но снаружи станции. Надевается скафандр — он называется «выходной» — весом где-то под 150 килограммов. Фактически это маленькая станция, где есть кислородное питание, сбор углекислого газа, радиостанция…
Я выполнил пять выходов в открытый космос, в один из выходов мы испытывали космическое средство передвижения, которое журналисты назвали мотоциклом. Бортинженер Саша Серебров (ныне покойный) испытывал его первый, и смог отойти от станции на 15 метров, мне разрешили сделать еще один выход в открытый космос, незапланированный, и отойти на 50 метров. Как летчику-испытателю разрешили полетать, как я хочу. Когда не по плану, не по списку — это можно, это — нельзя, это уже по-нашему, по летно-испытательному. Удовольствие получил по полной программе!
Могу рассказывать до утра, — вдруг заметил Александр Степанович. Слушать его рассказ было действительно интересно. Но именно на этом месте гость решил свой рассказ прервать и перейти к вопросам. Отвечу на любые! — сказал он.
Один другого интереснее
— Психологически труднее прыгать с парашютом или выйти в открытый космос? — прозвучал первый вопрос от сотрудника КБ «Арматура».
— С парашютом. Особенно в первый раз. Я свой первый прыжок хорошо помню, хотя их у меня уже 150. Когда первый раз это делал, подумал: и чего меня понесло? Так хорошо было на земле! Самолет летит, земля — непонятно где. Но понимаю, если не подойду к люку сам, — выкинут. Ну, а дальше пошло, пошло и пошло…
Выход в открытый космос тоже сложен, но не потому, что страшно, а потому, что это ново. С коллегами на эту тему не раз разговаривал. Страх кроется в том, чтобы не сделать ошибку. В космосе она очень дорого стоит. Не дай Бог не на ту кнопку нажать! А так все мы к выходам подготовлены. Люк открыл, и ты уже на пороге. Шагнул… и дальше только смотри, чтобы не улететь.
— Если вернуться к вашему знаменитому выходу с отходом на 50 метров, фотоаппарат в тот момент с вами был?
— Обязательно! Хотя этого нельзя было делать. Но мы, летчики-авантюристы! Думаю: вот выйду, а потом что буду рассказывать?! Камеру в ЦУПе заметили. Немножко за это пожурили. Но кадры сделал. А вот снимки впервые увидел на календаре. Их продали огромным тиражом, а мне даже не сказали.
—У каждого космонавта свой порядковый номер. Вы под каким значитесь?
— Под № 61 (в Интернете Александр Викторенко числится как космонавт СССР и России под №62 и №204 в международном списке. Прим. авт.).
— Из первого отряда космонавтов еще кто-то жив?
— Волынов Борис Валентинович. Он — единственный.
— Когда человек поднимается с земли в космос, какие перегрузки испытывает?
— На старте максимальная перегрузка 4,5 единицы. Это сравнимо с тем, как на человека весом в 70 кг положить сверху еще четырех. Положение мы принимаем лежа на спине, ноги поджаты. Перегрузка длится 526 секунд или 10 минут. Это время «прохода» до невесомости. На спуске примерно то же самое. Это в штатном режиме. Если что-то пошло не так, тогда перегруз доходит до 9 единиц. Летчики на современных самолетах сейчас так летают. Чтобы выдержать перегрузку было легче, надеваем противоперегрузочный костюм.
— На каких планетах Солнечной системы российские космонавты окажутся в ближайшее время?
— Правду можно? Ни на каких! Идет подготовка к полету на Луну, но это не планета, а спутник Земли. Куда мы можем еще полететь? На Венеру — исключено, там очень жарко. Остальные планеты слишком далеко. Остается — Марс. Но надо полагать, люди туда полетят не скоро. До него полгода лету. Нужна большая ракета и топлива столько, чтобы на возвращение хватило. Задача эта очень сложная. Выполнить ее нам одним не под силу. И психологический момент надо учитывать: когда мы летаем, мы каждый день работаем по своей программе, каждый день у нас расписан. А на полгода чем человека загрузить? Это проблема! Когда-нибудь к полету на Марс мы подойдем, но когда — не скажу.
— Как проходит реабилитация космонавтов после возвращения на Землю?
— Невесомость — это такая штука, к которой приятно привыкать, но она очень коварная. Человек мало двигается, мышцы перестают работать. Поэтому мы загружаем себя физкультурой. Каждый день — беговая дорожка, велотренажер, эспандеры — ножные, ручные…
После возвращения чувствуешь себя так, словно тебя нагрузили таким же по весу человеком, и ты с ним ходишь целый день. Постепенно эта тяжесть уходит.
Кстати, где-то дня через три после возвращения начинаешь тосковать по космосу. Думал, только у меня такая тяга. Оказывается, нет, у всех.
Заканчивается реабилитация тогда, когда мы более-менее встаем на ноги. Врачи дают нам добро на санаторий, и этот процесс завершается там.
— То есть это достаточно длительное мероприятие?
— Да. Сколько летал, столько идет и восстановление, хотя по медицинским показателям восстановление длится еще дольше.
— Как вы попали в отряд космонавтов?
— Я уже говорил, что летал на тяжелых самолетах. Когда начался очередной набор в отряд космонавтов, к нам приехал летчик-космонавт, ныне покойный Андриян Григорьевич Николаев. Увидел, как мы красиво летаем, отобрал пятерых из нас по личным делам и пригласил в Звездный городок. Всем нам было по 29-30 лет. После прохождения комиссии в отряд попал только я, и началась моя новая жизнь.
— Верите в неземные цивилизации?
— Хочу верить, что мы во Вселенной не одни. Что есть где-то наши братья по разуму, что они не агрессивные. Хочу, чтобы мы стали добрыми соседями.
Что касается необъяснимых явлений, случавшихся в космосе, Александр Степанович отметил, что явления такие во время его полетов были, но всем им объяснение нашлось. Можно было бы что-то придумать, ввести в заблуждение новичков, попавших на орбиту, но обошлось без этого.
Ирина НАЗАРЕНКО.
Фото предоставлены КБ «Арматура».
P.S. Добавлю несколько штрихов к встрече. Приезд Александра Викторенко в Ковров стало организовал депутат Госдумы Игорь Игошин, который также присутствовал на встрече.
В ходе мероприятия состоялось много награждений, приуроченных к Международному дню космонавтики. Среди награжденных был и директор КБ «Арматура» — Зорик Дашиев. Одна из наград, которую вручила ему глава города Елена Фомина, — памятный знак «Ковров — город воинской славы».
Особые слова признательности хочу выразить депутату городского Совета, начальнику управления безопасности и режима КБ «Арматура» Сергею Парцикову, благодаря которому читатели нашей газеты сегодня имеют возможность узнать о прошедшей, очень познавательной и интересной встрече.
