— Я тут зашла в парикмахерскую, даю девчонкам конфеты и говорю: вот вам за мой день рождения. — А они: если не секрет, вам сколько? Отвечаю — 100! Да, ладно, лет 30 себе накинули. Пришлось признаться — не 30, а всего 20…
Вот так «с места в карьер» начался мой разговор с героиней сегодняшней публикации Галиной Емельяновной Суховой, которая 8 марта отмечает свое 80-летие. И это была ее реакция на мое: неужели вам 80! И дело даже не в том, что юбиляр стройна, как девчонка. Глаза… Они светятся, как у молодых! В них столько огня, задора, жизни!!!
— То, что я неплохо выгляжу на свои годы, спасибо физической нагрузке и тому, что много хожу, — делится своим секретом долголетия Галина Емельяновна. — Живу я в Пакино, в магазины, на рынки частенько езжу в Ковров, так вот до вокзала и с Октябрьского, и с Первомайского рынков добираюсь пешком. И это сейчас. А раньше и в город пешком ходила. А вообще по жизни я трудоголик…
История моей героини начиналась далеко от Коврова — в Брянской области, в деревне Перескоки Брасовского района. Отца своего Галина Емельяновна не знала, он был на фронте, когда она родилась. По имеющимся у семьи сведениям, погиб он под Ленинградом.
— Мы граничим с Белоруссией и Украиной, — рассказывает о малой Родине Галина Емельяновна, — поэтому язык у нас путаный, дома называем хатами. Мама с бабушкой вспоминали, что до начала оккупации у нас была просторная хата. Когда пришли немцы, семья перебралась в коровник. По всей вероятности, по крайней мере так считали мои, в доме остановилось немецкое начальство. Было много бумаг, коробок… Дед, как и мой папа, был на фронте, у бабушки, кроме мамы и меня, были еще двое сыновей и девочка.
Из рассказов близких знаю, что когда немцы отступали, то взорвали практически все хаты в деревне. Бабушку о предстоящих взрывах предупредила немка, жившая в нашем доме, и всем удалось укрыться в лесу.
Как выживали тогда, Галина Емельяновна даже сейчас, уже умудренная жизненным опытом, понять не может. Чтобы испечь хлеб, ночью деревенские ходили в лес, где возвели что-то похожее на русскую печь. Голод был страшный…
— Жить было негде, — делится воспоминаниями юбиляр. — Домом нам служила яма метров десять в длину и шесть в ширину, она была обнесена кольями и обшита гнилыми досками. Так три года и прожили. Весной в земляном доме воды набиралось по колено… А зимой голодные волки смотрели прямо в окно (оно стояло на земле) и выли. Как увижу волков — затрясусь вся, а мама успокаивала. Я это хорошо помню.
Кстати, как и возвращение деда с фронта. Его я не знала, но, видимо, почувствовала в мужчине в шинели с обмотанными ногами что-то родное. Кинулась к нему с криками, обняла… Дед с бабушкой меня очень любила, и я их тоже.
Вскоре после возвращения деда семья начала строительство нового жилища.
— Сначала плели плетни, — говорит Галина Емельяновна, — затем их устанавливали. А потом дед мне и говорит: Галя, работы и для тебя будет много. Плетни обмазывали глиной, а я должна была брать битые кирпичики и вставлять в глину, пока та не засохла. И так несколько раз. Прожили мы в этой «плетенке» лет десять. Ну а потом председатель колхоза выделил нам лес, и мы наконец-то возвели приличную хату.
С девяти лет каждое лето Галина помогала взрослым в родном колхозе «Путиловец». Пахала на лошади, картошку выбирала… Рассказывает, что ее всегда отмечал за качество уборки бригадир.
Когда закончила школу, подружка пригласила ее за компанию в гости к своим родным, которые жили в поселке Пакино.
— Так я оказалась на Ковровской земле. Вышла здесь замуж за солдатика, он служил в зоне. А познакомились мы с ним в клубе. Две дочки у меня, обе уже на пенсии, внук и внучка, две правнучки, — продолжает рассказывать о себе Галина Емельяновна. Я и сама всю жизнь проработала в колонии. Специальности у меня не было, так что трудилась на разных должностях…
Галина Емельяновна с долей юмора поведала о том, как работала грузчиком… И это при весе в 45 килограммов! Все ради дочки, которую нужно было определить в садик.
— И ничего. Никто не жаловался. Работала наравне со всеми, — говорит о себе она. — Когда начальник колонии узнал, что тяжеленные мешки таскает практически девчонка, вопрос с садиком был решен, а меня перевели на другую работу. Я должна была ездить в командировки, добывать цемент, кирпич… Все это было в дефиците, а строиться было надо. Бараки в зоне в то время все были деревянные. Ну а теперь — кирпичные. И в этом есть и моя заслуга. Кстати, муж на зоне так и служил. Умер он, я уже давно одна…
Без улыбки невозможно было слушать вот эту историю из жизни Галины Емельяновны. Начальник колонии отправил ее с письмом в Москву к товарищу Цветкову (имени его она не помнит), ведомство которого находилось на Арбате.
— Здание высотное, с лифтом, — вспоминает Галина Емельяновна. — Народу много. Я в лифт как зашла, так меня сразу затолкали в угол. Пытаюсь выйти, новая партия заходит, так и каталась, пока народ не схлынул. Захожу в кабинет к товарищу Цветкову, он спрашивает: ну и где ты красавица была? Я на совещание опаздываю. Рассказала все как есть. Как же все, кто находился в кабинете, смеялись! Вот такая я деревня, говорю. Да нет, дорогая, на деревню ты совсем не похожа.
Оказывается, он даже начальнику моему в колонии звонил, искал. Вот такая история…
Спрашиваю у Галины Емельяновны, как она относится к тому, что родилась 8 марта? Не обидно ли, что личный праздник приходится отмечать со всеми женщинами страны? Говорит — привыкла. Ничего «такого» в этом не видит. Зато это повод собраться семьей. Вот и на этот раз поздравить маму с юбилейной датой приедут дочери с семьями, будут и шашлыки и много разных вкусностей. Правда, к еде Галина Емельяновна абсолютно равнодушна. Причем всю жизнь. Возможно, это отголоски военного детства. Для поселковых она тоже накроет стол в честь своего юбилея. Как же без этого! Ждет Галина Емельяновна в гости и Совет ветеранов во главе с обожаемой ею Надеждой Петровной Рябкиной, но будет это уже 9-го числа.
Галина Емельяновна, безусловно, человек советской закалки. Никогда не сидит без дела. Не может, когда что-то не так. Зимой берет лопату и чистит снег у многоквартирного дома, где живет, у местного ФАПа. Особая ее гордость — памятник воинам, погибшим в Великой Отечественной войне, установленный в центре поселка несколько лет назад. И здесь убирается, не оглядываясь ни на кого. Так велит сердце. А весной высаживает цветы, чтобы было красиво.
На вопрос — довольна ли своей жизнью — отвечает искренне, как привыкла.
— Да, я человек такой, я всем довольна. Даже если кто-то нехорошо сделает, думаю: а может, у него настроения просто не было. Обижаться не буду. И на помощь всегда приду. Я тут в магазине «Светофор» была, увидела, что у женщины из тележки коробки посыпались, стала ей помогать. Она на меня посмотрела и говорит: золотой, видать, вы человечек. Вот и жизнь, считаю, у меня золотая (несмотря на все трудности) — в заботах, в хлопотах, в постоянном ощущении нужности. Мне большего и не надо…
Кира БАЛАШОВА.
Фото Бориса НИКИТИНА.
