В давнем номере «Красной звезды»
«Новый автомат хотелось сделать надежным в работе, компактным, легким и простым по конструкции. По какому пути пойти?.. Много пришлось потрудиться А. А. Зайцеву. Зачастую мы по нескольку раз переделывали детали и даже целые узлы…»
Так в газете «Красная звезда» (органе Министерства обороны, главной официальной армейской газете Советского Союза) конструктор Михаил Тимофеевич Калашников осенью 1957 года рассказывал о создании автомата АК-47. Сейчас мы можем назвать это оружие первым образцом из многочисленного семейства «Калашниковых», ставшего известным во всем мире. Это была, пожалуй, самая первая публикация в открытой печати о работе над АК. В условиях холодной войны режим секретности в оборонной промышленности был не менее жестким, чем в годы Великой Отечественной. Даже в постановлении 1949 года о присуждении М. Т. Калашникову Сталинской премии была формулировка «за разработку образца вооружения» – без пояснений, какого вооружения, для каких войск.
Вот и в «Красной звезде» в 1957 году не стоит искать подробностей, что значительная часть этой работы проходила в Коврове, и о многом другом говорится в очень обтекаемой форме или совсем умалчивается. Но важно, что в этой самой первой публикации М. Т. Калашников среди своих соратников назвал имя Александра Алексеевича Зайцева. Тогда у них обоих впереди было еще несколько десятилетий работы под грифом «секретно».
А когда эта тема перестала быть государственной тайной, именно на участии А. А. Зайцева в создании самого известного в мире автомата сосредоточили внимание многие авторы публикаций о ковровском конструкторе. Они стали появляться в разных изданиях уже после смерти Александра Алексеевича (он умер в 1994 году). Среди редких исключений – доклад на Рождественских чтениях 2002 года и публикация в сборнике статьи Н. Б. Павловой (в тот период – главного хранителя Ковровского историко-мемориального музея), которая собрала материалы и о семье А. А. Зайцева, и его фронтовой биографии, и о многолетней работе на Ковровском механическом заводе.
На двух мемориальных досках на зданиях Конструкторского бюро «Арматура» и Ковровского транспортного колледжа увековечено имя А. А. Зайцева – но только как участника создания АК-47. И кто увидит эту фамилию впервые (а таких подавляющее большинство, сейчас очень немного осталось тех, которые лично помнят конструктора), может подумать, что этот человек больше не сделал ничего, достойного памяти.
А у Александра Алексеевича была не слишком долгая, но и немаленькая 70-летняя жизнь, были (еще до совместной работы с Калашниковым) боевые награды, заслуженные на фронтах Великой Отечественной, и участие в разработке АК-47 осталось лишь одним – пусть и ярким, заметным – эпизодом в его более чем сорокалетней работе в оборонной промышленности.
12 января исполняется 100 лет со дня рождения ковровского конструктора-оружейника Александра Алексеевича Зайцева.
Красноармейцы Зайцевы из глубинки Ковровского уезда
Александр Алексеевич Зайцев родился в небольшой деревне Ямново Ковровского уезда (который по территории был намного обширнее современного Ковровского района; позднее деревня Ямново вошла в Савинский район Ивановской области). Его родители, Алексей Васильевич и Елена Алексеевна, были крестьянами, в советское время вступили в колхоз. В 1936 году отец умер, Сергею, младшему из братьев Александра, тогда было только восемь лет, сестре Маргарите – десять. Нетрудно понять, что детство и юность у всех оказались нелегкими.
После начальной школы Александр Зайцев учился в семилетке в селе Большие Всегодичи. Хорошо знавший его по многолетней совместной работе на КМЗ Почетный гражданин Коврова Алексей Григорьевич Прилипко считает, что тогда и формировался характер, русская душа этого, по его словам, очень скромного, умного, порядочного, веселого и одновременно требовательного, смелого и настойчивого в работе человека: «Многокилометровый путь в школу пешком (зимой – на лыжах, что, по его воспоминаниям, пригодилось на фронте в Заполярье) среди красот родной земли, как и все последующие дороги жизни, воспитали характер, закалили волю, сформировав незаурядную талантливую личность».
К началу Великой Отечественной войны Александр Зайцев продолжал учебу – но уже в Коврове. В 1939 году он поступил в Ковровский механический техникум Народного комиссариата путей сообщения (современный Ковровский транспортный колледж).
Его старший брат Василий служил в армии. Он родился в 1919 году, его призвали на срочную службу осенью 1939-го. Последнее письмо от Василия пришло в августе сорок первого. И после этого – никаких вестей. Когда окончилась война, стали возвращаться демобилизованные фронтовики – с боевыми наградами, многие с ранениями. Возвращались на Родину и те, кто оказался в плену – без наград, но живой. А о Василии по-прежнему ничего не было известно – ни от него, ни от его командиров и однополчан (да и где они, остались ли живы за эти четыре года?).
Елена Алексеевна Зайцева несколько раз делала запросы, пытаясь узнать о судьбе сына. Савинский райвоенком весной и летом 1946 года отправлял анкеты в Москву, сообщая, что личное заключение дать не может, так как дополнительных сведений (писем товарищей, сведений из воинской части и др.) в военкомате не имеется. Решением Управления по учету потерь красноармеец 458-го артиллерийского полка Василий Алексеевич Зайцев был признан пропавшим без вести в октябре 1941 года.
В те дни, когда от него пришло последнее письмо и он исчез где-то среди отступлений и окружений конца лета – начала осени первого года войны, в боях под Брянском 31 августа был тяжело ранен старший сержант, танкист Михаил Тимофеевич Калашников. Ему посчастливилось с группой красноармейцев и командиров выйти из окружения (вышли тогда не все), а дальше был госпиталь и первые попытки изобрести новый пистолет-пулемет.
Александр Зайцев окончил техникум в начале 1943 года, получив квалификацию техника по ремонту и обслуживанию путевых и строительных машин. За курсовую работу по теме «Технологический процесс испытания автомобилей» он получил оценку «отлично». По распределению его направили в Карелию, в город Кемь. Техником-дефектоскопистом в железнодорожных мастерских станции Кемь он проработал лишь два месяца.
В разных публикациях о Зайцеве можно прочитать (иногда – со ссылками на воспоминания людей, знавших его), что на фронт он ушел добровольцем, служил разведчиком. Сам Александр Алексеевич не приписывал себе лишних подвигов и доблестей. Во всех автобиографиях и анкетах, написанных в разное время (первая — после демобилизации в марте 1946 года), он писал, что был призван в Красную армию в марте 1943 года, что после краткосрочных курсов в марте – мае того же года в роте связи 112-го запасного полка служил радистом (позднее – радиотелеграфистом) на Карельском фронте. Вероятно, как и любому пехотинцу, почти за два года службы ему приходилось выполнять разные боевые задания, но ни в одном официальном документе разведчиком он себя не называл.
А о том, как выполнял свои боевые задачи, свидетельствуют награды, первую из которых он получил в сентябре 1944-го, через полтора года после начала службы. 17 сентября 1944 года был подписан приказ 61-му стрелковому полку 45-й стрелковой дивизии Карельского фронта о награждении в числе особо отличившихся бойцов «старшего телефониста роты связи ефрейтора Зайцева Александра Алексеевича за то, что во время преследования противника с 8 по 12 сентября 1944 года в исключительно трудных условиях, под сильным артминогнем (артиллерийско-минометным огнем – примеч. автора) противника, по бездорожью нес на себе все имущество связи на расстоянии 30 километров. Обеспечивал бесперебойную связь командного пункта полка с подразделениями, устранив при этом 18 порывов проводной линии. Одновременно при выходах на исправление сам лично вынес из-под сильного артминогня противника трех раненых бойцов с их оружием.
1924 года рождения, русский, член ВЛКСМ, в РККА с марта 1943 года, призван Кемским райвоенкоматом Карело-Финской ССР… Ранее не награждался».
18 ноября 1944 года он был награжден орденом Славы III степени, отличившись в наступлении на Мурманском направлении. Награда досталась дорогой ценой: «23 октября 1944 года при наводке связи с 1-м стрелковым батальоном был тяжело ранен, но продолжал устанавливать связь до места нахождения батальона и поля боя не покинул. Связь была дана своевременно».
А Александр Зайцев попал в госпиталь и даже надолго потерял связь с родными. Его уже считали погибшим. Но он не просто выжил, а вернулся в строй, и для него война не закончилась 9 мая 1945 года. Последним местом службы стал 862-й отдельный батальон связи на 1-м Дальневосточном фронте, где Зайцев, кроме уже полученных раньше медалей «За оборону Советского Заполярья» и «За победу над Германией», заслужил еще одну – «За победу над Японией». А вскоре после этого он как специалист со средним техническим образованием был демобилизован 12 января 1946 года.
М. Т. Калашников, с которым А. А. Зайцеву совсем скоро суждено было вместе работать над проектом автомата, к тому времени уже третий год служил на испытательном полигоне Главного артиллерийского управления в Московской области, участвовал в доработке пулемета Горюнова СГ-43, конструировал карабин – не принятый на вооружение, но какие-то решения пригодились впоследствии.
«Сблизили нас молодость и увлеченность делом»
Отпуск А. А. Зайцева после демобилизации был недолгим. В начале марта он подал заявление с просьбой принять на работу – но не на железную дорогу, а в отдел найма завода №2 имени К. О. Киркижа (который с 1949 года носит имя В. А. Дегтярева). После необходимых проверок, запросов в сельсовет по месту жительства (на оборонном заводе режим строгий) 13 апреля 1946 года Александр Алексеевич был принят на должность конструктора в отдел главного конструктора. Чуть больше полгода оставалось до первой встречи с М. Т. Калашниковым.
Великая Отечественная закончилась, но на смену ей уже разворачивалась холодная война. Значит, не обойтись без создания эффективного оружия нового поколения. Весной 1946 года был объявлен конкурс на проект автомата под патрон 1943 года. В него включились лучшие конструкторы Коврова, Тулы, Подмосковья. На первом этапе комиссия рассмотрела 16 эскизных проектов, 10 из них комиссия рекомендовала для исправлений и доработки – вот так начиналось создание самого известного в мире автомата. После следующего этапа осталось шесть проектов. Среди их авторов – награжденные поощрительными премиями А. А. Дементьев (единственный остававшийся из ковровских участников) и М. Т. Калашников.
Дальше всем предстояли изготовление опытных обpазцов и полигонные испытания. Почти полвека спустя, когда стало разрешено рассказать в открытой печати о засекреченной прежде работе, в самой первой книге воспоминаний М. Т. Калашникова «Записки конструктора-оружейника» на первой странице главы «Рождение АК-47» появилась фраза: «Я собирался уехать с полигона в Ковров Владимирской области».
Направили его на завод №2 для изготовления опытных образцов автомата с предписанием директору «об оказании всемерной помощи конструктору Калашникову прикомандированием к нему опытных чертежников-конструкторов и технологов для разработки рабочих чертежей».
В художественном фильме «Калашников» киношный бедолага герой мыкается по заводу, где до него никому нет дела (нелепостей в этом фильме хватает, там даже В. А. Дегтярева назвали генерал-лейтенантом, хотя он был генерал-майором, и никто его в звании не повышал). Сам же реальный, а не киношный М. Т. Калашников в своих мемуарах рассказывал, как во время первой встречи с Главным маршалом артиллерии Н. Н. Вороновым он «добрым словом вспомнил благожелательное отношение ко мне ковровцев, заинтересованность в оказании помощи со стороны инженерно-технического состава».
На заводе умели выполнять приказы, даже если коллектив был перегружен плановой работой. Главный конструктор завода Иван Васильевич Долгушев (его М. Т. Калашников в книге воспоминаний назвал среди специалистов, которые были «гордостью завода») принял старшего сержанта М. Т. Калашникова в своем рабочем кабинете, познакомил с сотрудниками ОГК, которым поручил участие в работе над автоматом. Главным помощником Калашникова стал молодой конструктор Александр Зайцев. Судя по воспоминаниям разных людей (в первую очередь, самих Калашникова и Зайцева) и по результатам их работы, такой выбор оказался идеальным.
«Мы с ним очень быстро нашли общий язык, – вспоминал М. Т. Калашников. – Сблизили нас, по всей вероятности, молодость и увлеченность делом. Мы были готовы день и ночь пропадать на заводе, особенно когда работа шла над первыми образцами. Постоянно вносили какие-то изменения как в отдельные детали, так и в узлы в целом».
Когда осенью 1946 года они начинали совместную работу, Калашникову исполнилось 27 лет, а Зайцеву еще не было и 23. Не исключено, что не только молодость, но и то, что оба: и Калашников, и Зайцев — были родом из крестьянских семей, тоже помогло им быстро сблизиться и найти общий язык. И к тому же оба были фронтовиками.
Вряд ли А. А. Зайцева в тот период можно было назвать опытным конструктором-оружейником, учитывая и его образование (никак не связанное с оружейным производством), и совсем еще небольшой стаж работы в ОГК. Хотя это была работа в одном из сильнейших конструкторских коллективов того времени. Да, наверняка и какие-то очень серьезные личные, внутренние мотивы появились у Саши Зайцева, раз он решил после демобилизации идти не в свою транспортную отрасль, а в совершенно иную сферу деятельности.
В ОГК были и другие участники этой работы, и не только В. И. Соловьев и В. П. Пискунов, о которых иногда вспоминают. Технологические вопросы отрабатывались под руководством Н. С. Горчакова и В. И. Данилова – ковровские специалисты занимались не только конструкцией автомата, но и искали оптимальные решения для будущего массового производства. Почти не упоминается имя Николая Николаевича Лопуховского – а он в этот период был начальником бюро и заместителем начальника ОГК и по заданию И. В. Долгушева курировал работу группы М. Т. Калашникова. Лопуховский работал на заводе конструктором с 1937 года, еще в предвоенный период получал премии и благодарности в приказах по заводу за срочное выполнение спецзаданий, в январе 1944 года был награжден орденом «Знак Почета». Не исключено, что мы просто не знаем (и уже не сможем в полной мере узнать и оценить) о вкладе этого специалиста в общую работу над автоматом. Ограничивался ли он только контролем за работой подчиненных? Во всяком случае, подпись Н. Н. Лопуховского четко просматривается на штампах рабочих чертежей.
Вот такую крепкую команду молодых и опытных профессионалов сформировали в помощь М. Т. Калашникову, который и полвека спустя с благодарностью вспоминал «знающих дело конструкторов и опытных рабочих, без которых главный конструктор образца, будь он хоть семи пядей во лбу, не сумеет по-настоящему отработать свое изделие». И в истории создания АК-47 он выделял прежде всего Сашу Зайцева.
Ни И. В. Долгушев, ни Н. Н. Лопуховский не дожили до тех времен, когда смогли бы рассказать об этой работе. А. А. Зайцев незадолго до смерти успел ответить на просьбу известного специалиста по истории советского стрелкового оружия Д. Н. Болотина и написал ему подробное письмо. Эти воспоминания или выдержки из них публиковались в разных изданиях, в том числе и зарубежных:
«…Времени было явно недостаточно. После некоторых размышлений приняли решение работать круглосуточно. А так как я был ничем не связан с семейной стороны, то сделать это было легче всего, директор завода… пристроил меня и Мих. Тим. на 2-х раз. питание в столовую. Через месяц напряженного труда над чертежами вся техдокументация была передана в опытный цех для изготовления сразу трех опытных образцов… Опытные образцы в 1946 году были названы АК-1 и АК-2».
Но сделанное в конце 1946-го оказалось лишь промежуточным этапом. Конкурс продолжался, проходившие в следующий тур имели от 12 до 15 замечаний и рекомендаций по доработке. Свои плюсы и минусы были у каждого из соперников – но без решающего перевеса. И тогда Калашников с Зайцевым пошли на серьезную доработку своего образца. Кто из них был инициатором и автором этой идеи – мнения расходятся, а независимого арбитра, наблюдателя со стороны в этой ситуации просто не было (вот еще раз остается пожалеть, что ничего не могли рассказать Долгушев и Лопуховский). Калашников писал, что это он, возвращаясь с полигонных испытаний, спешил поделиться своими предложениями с товарищем. Александр Алексеевич, наоборот, говорил о сомнениях Михаила Тимофеевича:
«При обсуждении результатов испытаний и образцов потенциальных противников Мих. Тим. колебался в проведении конструкторской доработки из-за недостатка времени. Но мне удалось его склонить к коренной переработке образца… При доработке придавалось особое значение надежности работы автоматики и технологичности. В общем, мы согласились на коренную переработку автомата и назвали его АК-47…
Я работал круглосуточно, из завода ходил домой только в баню да иногда в кино. Да! Это было хорошее время. Почему-то работалось вдохновенно. С душой. Почему-то все помогали, начиная от высокого начальства и кончая простым рабочим».
Финальный этап полигонных испытаний проходил уже в январе 1948 года. В него вышли – из 16 первоначальных эскизных проектов, из нескольких десятков опытных образцов – три автомата: А. А. Булкина (Тула, ЦКБ-14), А. А. Дементьева и М. Т. Калашникова. Из трех лучших автоматов два были созданы в Коврове, на одном заводе, в двух его конструкторских подразделениях – КБ-2 и ОГК.
Победителем конкурса стал автомат М. Т. Калашникова, который комиссия рекомендовала для изготовления серии и последующий войсковых испытаний. Хотя и он не был абсолютно идеальным, в частности не полностью соответствовал тактико-техническим требованиям по кучности боя. В итоговом документе были даны 14 указаний по доработке конструкции в ходе освоения серийного производства, этим занимались и ковровские специалисты, и офицеры полигона, и ижевские оружейники.
Задание по изготовлению первой серии автоматов для войсковых испытаний было дано заводу № 74 в Ижевске. Туда и был направлен в очередную командировку М. Т. Калашников в марте 1948 года – когда были завершены все основные работы по конструированию образца, осуществленные в Коврове. На этом первом этапе вместе с Калашниковым в Ижевск командировали и А. А. Зайцева.
Строки мемуаров и официальное признание
18 июня 1949 года постановлением Совета министров СССР 7,62-мм автомат Калашникова АК был принят на вооружение Советской армии.
Еще до этого, 8 апреля 1949 года, постановлением Совета министров СССР Сталинская премия первой степени «за выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы» была присуждена «Калашникову Михаилу Тимофеевичу, старшему сержанту – за создание образца вооружения». Для сравнения: тем же постановлением 1949 года Сталинские премии первой степени были присуждены за создание других образцов оружия: за ручной пулемет РПД-44 премию получил коллектив из шести человек во главе с В. А. Дегтяревым, за 14,5-мм крупнокалиберный пулемет премии были удостоены семь конструкторов во главе с руководителем работы С. В. Владимировым.
Из участников работ по созданию автомата АК больше никто наград не получил – ни из специалистов завода №2, ни из офицеров полигона ГАУ. Понятно, что в этом отношении не может быть претензий к Калашникову – решения о награждении не зависели от старшего сержанта. Позднее в нескольких книгах своих воспоминаний М. Т. Калашников назвал своих соавторов поименно и сказал о них немало добрых слов, откровенно признавая, что без их участия в общей работе такой автомат просто не смог бы появиться. Но первая из его книг увидела свет почти через полвека, лишь в 1992 году, когда большинства участников этих событий уже не было в живых. А главное, конечно – есть большая разница между добрыми словами в мемуарах и официальным, на государственном уровне признанием заслуг специалистов-инженеров и офицеров. Никто из соратников М. Т. Калашникова такого признания не дождался, если у них и появились государственные награды – то гораздо позже и за другие работы.
В отдельных публикациях время от времени всплывает вопрос о названии автомата: якобы, в него должны были войти фамилии Калашникова и Зайцева, но неведомые влиятельные недоброжелатели вычеркнули имя Александра Алексеевича. При этом не приводится никаких ссылок на достоверные источники, все сводится к утверждению, что все это знают. Читали ли авторы воспоминания самого А. А. Зайцева (написанные, напомню, в конце его жизни, когда уже можно было не оглядываться на цензурные запреты), где он писал, что и первые опытные образцы, и окончательный вариант они оба назвали АК – автомат Калашникова. И в документах того времени (а их опубликовано достаточно много), и на штампах рабочих чертежей речь идет только об автомате конструкции Калашникова – без каких-либо других вариантов названия. Так что на эту тему дискутировать могут только те, кто не хочет знакомиться с достоверными источниками информации. В отличие от вопроса о награждениях – тут действительно далеко не все бесспорно, понятно и обоснованно.
Кому стать лауреатом Сталинской премии – решал не старший сержант. Но что зависело лично от него, он сделал. Долгие десятилетия в архивах Главного ракетно-артиллерийского управления лежал документ, впервые опубликованный лишь пару лет назад. Елена Калашникова (дочь Михаила Тимофеевича, которая серьезно изучает и публикует материалы об отечественных оружейниках – не только о своем отце) дала мне возможность познакомиться с ним еще до публикации, а вскоре он вошел в альбом «Стрелковое оружие Калашникова». Это написанное от руки М. Т. Калашниковым представление в ГАУ о вознаграждении четырех самых активных участников работы над автоматом АК. Первым назван инженер-подполковник В. С. Дейкин служивший на полигоне, помогавший Калашникову с самого начала, а затем продолжавший с ним работу в Ижевске. А следующий абзац: «Зайцев А. А. оказывал помощь при конструктивной разработке изделия и оформлял чертежи». Далее – С. Я. Сухицкий и В. В. Крупин, помогавшие при постановке на производство.
На основе этого ходатайства комиссия ГАУ постановила «за активное содействие и конкретную техническую помощь» выдать премии В. С. Дейкину – 2250 рублей, А. А. Зайцеву – 1685 рублей, С. Я. Сухицкому и В. В. Крупину – по 845 рублей. Много ли эти суммы тогда значили? Оклад инженера-конструктора А. А. Зайцева в то время был 900 рублей в месяц. Ефрейтор Зайцев получил почти в два раза больше, чем инженер-подполковник Сухицкий. Конечно, это не Сталинская премия, но что ему было доступно – Калашников для своих помощников сделал. Как и вспомнил их в первой же публикации в «Красной звезде», а потом в книгах воспоминаний.
Мог встать и к кульману, и к верстаку
Жизнь и работа М. Т. Калашникова продолжалась в Ижевске. Звал он с собой и своего главного помощника в создании АК-47, ставшего другом молодости. Но Александр Алексеевич Зайцев не захотел расставаться с родными краями, со своим коллективом. В Коврове жили его друзья, здесь для него верной спутницей на всю оставшуюся жизнь стала Нина Александровна (сейчас на старом кладбище у них один общий на двоих могильный холмик и общий памятник с двумя фотографиями и именами).
В конце сороковых и на рубеже пятидесятых на заводе прошла полоса реорганизаций. Сначала ОГК (где работал Зайцев) объединили с КБ-2, создав ОКБ-2, затем завод имени В. А. Дегтярева разделили, при этом ОКБ-2 передали на ставший самостоятельным Ковровский механический завод, и с 1950 года А. А. Зайцев работал там.
Он прошел путь от инженера-конструктора до заместителя главного конструктора завода в 1958–1967 годах, причем с конца 1950-х активно занимался не только стрелковым оружием, но и работами по совершенно новой для Коврова тематике – освоением производства боевых ракет.
В 1967 году на КМЗ было создано Специальное конструкторское бюро по разработке стрелкового вооружения. А. А. Зайцев стал его первым начальником и возглавлял СКБ без малого два десятилетия. Есть свидетельства, что назначить начальником СКБ именно его рекомендовали многолетний руководитель оборонно-промышленного комплекса страны Д. Ф. Устинов и В. В. Бахирев, который в то время был первым заместителем министра оборонной промышленности, а Зайцева хорошо помнил с его поступления на завод – они сначала вместе работали в ОГК, а в начале 1950-х Бахирев руководил ОКБ-2.
А. А. Зайцев активно вел работы по разным оборонным темам, в том числе по разработке системы защиты бронетехники «Туча», модернизации ручного противотанкового гранатомета РПГ-7. Важным направлением оставалось оружие калибра 7,62 мм и 5,45 мм, он участвовал в создании первых автоматов со сбалансированной автоматикой вместе с А. С. Константиновым и другими специалистами СКБ. Высокий уровень этих разработок подтверждают полученные им 18 авторских свидетельств на изобретения.
К боевым наградам Александра Алексеевича прибавились орден Трудового Красного Знамени и медали. Когда наступил пенсионный возраст, Зайцев завершил свою работу руководителем СКБ, но еще несколько лет трудился слесарем в экспериментальном цехе – еще один из ряда многочисленных примеров, что ковровские конструкторы-оружейники могут работать не только у кульмана, но при необходимости также уверенно встать к станку, к верстаку.
В последние годы жизни А. А. Зайцев был председателем совета ветеранов войны и труда Ковровского механического завода.
И когда он уже на пенсии, в конце жизни писал историку Д. Н. Болотину: «Это было хорошее время. Почему-то работалось вдохновенно. С душой», – может быть, Александр Алексеевич вспоминал не только об АК-47, а оглядывался на всю свою жизнь конструктора-оружейника?
Владимир НИКУЛИН, заведующий техноцентром завода имени В. А. Дегтярева.
