18 октября прошлого года в нашей газете была опубликована статья под названием «История ближе, чем кажется». Написана — по следам предыдущих Рождественских чтений и по материалам московского историка и этнолога Сергея Михайлова, представлявшего на тех чтениях свой доклад. Тема нетривиальная – ассирийцы. Не тот воинственный и грозный народ, который описан в учебниках по древней истории, а его потомки, перебравшиеся в Российскую империю (и в частности, в Ковров) в первой половине 20-го века и проживающие в нашей стране и сейчас.
Напомним читателям, что же представляли собой «современные» ассирийцы. Вот, что пишет по этому поводу Сергей Михайлов:
— В 20 столетии одним из ярких элементов этнографического облика российских городов стали небольшие – зачастую всего по несколько семей – диаспоры ассирийцев. Они попали в Россию в качестве беженцев-христиан, спасавшихся от чудовищной резни, развязанной в годы Первой мировой войны на территории Турции. Молодой советской властью беженцам этой этнической группы было навязано интересное ремесло – чистка обуви и торговля сопутствующим товаром, чем ассирийцы и запомнились многим горожанам в 1920-1960-х гг. Этот промысел существовал, пока живы были поколения в сознательном возрасте попавшие в нашу страну. Дети и внуки чистильщиков, как правило, получали хорошее образование и осваивали престижные специальности…
Говорили «чистильщики обуви» на арамейском языке, палестинский диалект которого ни много ни мало — язык Иисуса Христа; в 30-е годы активно подвергались репрессиям «за шпионаж», так как были большей частью иранскими подданными. А в целом представляли собой, как выразился Сергей Михайлов, «белое пятно» на исторической карте, тот редкий и малоизученный этнос, отрывочные сведения о котором являют собой лишь «верхушку айсберга», а бОльшая часть сведений была и, к сожалению, остается загадкой.
***
12-13 января «Рождественские чтения» – известная не только на местном уровне, но и за пределами региона научная историко-краеведческая конференция — состоялась в Коврове вновь. И на ней уже очно (до этого было заочное выступление) с новым докладом выступил историк, этнолог, член Союза писателей из Москвы Сергей Михайлов. На этот раз спешу познакомиться с ним лично, а это и повод взять у него интервью…
Сергей Сергеевич поделился: в нашем городе он впервые, до этого видел Ковров только из окна поезда. Но при этом, как выяснилось, и даже слегка удивило — город он хорошо знает, во всяком случае историческую его часть.
— Перед своим выступлением на Чтениях прогулялся по Коврову, дошел по улице Абельмана до старообрядческой церкви возле первой городской поликлиники… Впечатления отличные! Как, наверное, от любого старого города — это совершенно особый мир, каждый раз свой непередаваемый колорит. Тем более, что Ковров — город известный. Пусть он и не такой древний, как Владимир или Суздаль, но для историков – весьма интересный. Во-первых, достаточно крупный — второй по величине во Владимирской области; во-вторых, стоящий одновременно и на реке, и на железной дороге, причем на таком важном еще с 19 века маршруте, как Москва — Нижний Новгород.
***
…Эта-то особенность, к слову, и привлекла когда-то в Ковров представителей будущей ассирийской диаспоры. В крупных городах Российской империи они стали появляться сначала в качестве отходников, среди которых именно в городах центральной России было много выходцев из большого села Алсан (ассирийская область-маликство Джилу, территория современной Турции). А потом, уже «после исхода в Россию в годы Первой мировой войны», ассирийцы стали создавать по всей стране небольшие диаспоры. Уроженцы Алсана проживали в Москве, Владимире, Нижнем Новгороде, Казани и еще двух десятках городов Центральной России.
«… Нельзя исключить их появление и в Коврове… », — еще в прошлый раз на конференции докладывал столичный историк.
Собранная по крупицам и представленная на суд слушателей информация подтвердила: во время репрессий в 30-е годы прошлого века в Коврове проживало по крайней мере несколько ассирийских семей. В документах того времени упоминаются два репрессированных ассирийца – оба выходцы из села Алсан: Иосиф, сын Михаила Бит (местный житель) и Николай Арвахо Ибрагимов (скорее всего, приезжий). Еще раньше в архивных документах упоминается ковровский чистильщик обуви Исак Абрамов, который позже переехал в столицу (его могилу Сергей Михайлов обнаружил в Москве).
«… Помимо семьи Бит, на момент репрессий в Коврове жили и другие ассирийские семьи, причем принадлежавшие к другой группе-племени…» Об это историку рассказал самый известный представитель владимирской ассирийской диаспоры Семен Баделевич Бит-Ишо. В свое время, запрашивая в архивах документы по делу расстрелянного отца, он узнал, что в Коврове проживал полный тезка его родителя – Бадель Бит-Ишо, который также пострадал от репрессий. Выяснилось, что владимирской семье этот Бадель был родственником. Происходил он из селения Севине, имел восемь детей, других сведений о нем, к сожалению, не было.
Семья репрессированного Иосифа Бит — жена и шестеро детей — после расстрела отца выехала в Иран. Позже одна из дочерей вернулась в Россию, основалась сначала в Баку, а потом перебралась в Воронежскую область.
***
— К сожалению, другой информации по ковровским ассирийцам у меня пока нет. Можно лишь предположить, что представлял собой небольшой мирок этого этноса в вашем городе, — продолжает рассказывать Сергей Михайлов. — Известно, что многие ассирийцы, не сумев адаптироваться, уезжали из России через Иран. Но многие и остались. Также известно, что на семью предоставляли одну «стоянку» для чистки обуви. Но сколько таких «стоянок» в советские годы было в Коврове?…
— Сергей Сергеевич, в этот приезд надеетесь почерпнуть в нашем городе что-то новое?
— К сожалению – и приходится это признать — по ковровским ассирийцам информация бОльшей частью ушла без возврата. И потомков ассирийцев, которые проживали в Коврове в 30-е годы, вряд ли уже возможно найти. Несмотря на то ассирийский народ всегда стремился сохранять высокое самосознание, он не чуждался смешанных браков с представителями других христианских народов и ассимиляция не пощадила и его. Внуки-правнуки «тех» ассирийцев, если и остались в небольших городах, то, скорее всего, уже ничего «о себе» и не знают. Это общая тенденция для представителей разных народов – молодое поколение «отмахивается» от семейной истории, когда «старики» пытаются что-то им рассказать… Ну, а потом рассказывать становится некому.
Нам остается только представлять тот период в самых общих чертах. История маленькой ковровской диаспоры в этом отношении, к сожалению, весьма показательна. И все же как историк надеюсь, что в дальнейшем мне все-таки удастся выявить еще какие-то крупицы сведений о жизни и судьбе ассирийской диаспоры…
— А как вам все-таки удается собирать материал?
— Люди моей профессии очень много времени проводят в архивах. Но есть архивная история, а есть живая – если речь идет о периоде, когда могут быть живы еще его очевидцы или их дети. Такая «живая история» — сведения, полученные от дедушек-бабушек – очень хорошо разбавляет историю документальную. Мне важны разные источники информации: повторюсь, и архивы — мы, историки, очень благодарны бюрократам 19-20 вв., они сохранили для нас столько информации; и сведения, которые публиковали в газетах – большое спасибо всем, кто эти газеты в библиотеках хранит; и вот такой устный материал. Эти три источника отлично дополняют друг друга. Хотя в среде «чистых» историков к последним сведениям относятся недоверчиво, такой вот, как мы называем «выезд в поля», не любят, считают, что рассказы старожилов – это несерьезно, но я заканчивал кафедру этнологии и могу с уверенностью сказать: на стыке дисциплин всегда находится самое интересное.
— И какие сведения таким образом вам удалось разыскать?
— В 1996 году в Орехово-Зуевском районе я познакомился с женщиной-информантом, которой на тот момент было 99 (!) лет. В тех краях я тогда работал по теме старообрядчества. Несмотря на более чем почтенный возраст, выглядела женщина лет на двадцать моложе, была говорливой, память сохранила отменную. Много интересных сведений мне тогда удалось от нее почерпнуть. Или чем хороши конференции, подобные тем, что проходят в Коврове? Безусловно, возможностью побывать в самом городе. И я вам скажу: во Владимирской области все города интересные — и молодые, и старые, плюс это еще и живое общение. Бывает, после доклада кто-то подходит, пусть небольшой, но нужный кусочек информации тебе сообщит. Как-то выступал в Подмосковье, в Электростали, и ко мне подошла сотрудница местного музея. Оказывается, у ее мамы, проживающей в Мичуринске, есть подруга — ассирийка. Связались, договорились, в результате я столько зафиксировал информации, сколько и сам не ожидал. Две научные статьи на базе этой информации вышли, до сих пор использую ее в своих публикациях.
— То есть у вас разные направления исследований?
— Да. И что интересно, вот ты занимаешься теми же ассирийцами, старообрядцами… В 90-е года у меня была тема московской караимской диаспоры. А потом на определенном этапе по мере твоего, скажем так, возрастания как профессионала, как исследователя все эти темы начинают так шикарно перекликаться… Они помогают понимать одна другую, и становится очевидным: всех этих связей не было бы видно, если бы я занимался только одной темой…
— Но если по ковровским ассирийцам новых сведений найти не удалось в этот раз, чему же посвящен ваш доклад?
— А мне удалось расширить сведения об уже известных представителях ассирийской диаспоры. В частности, о проживавшем в Коврове, а затем перебравшемся в Москву Исаке Абрамове. Выяснилась любопытная деталь… Могила Исака Абрамова находится на Ваганьковском кладбище, надпись на памятнике двуязычная, ваша газета, кстати, об этой могиле писала. Это надгробие – одно из пяти, сохранившихся в Москве (все – на Ваганьковском кладбище) ассирийских могильных памятников 1930-х гг., на которых присутствует «несторианский» текст, то есть надпись на ассирийском языке традиционным шрифтом. Стоит отметить, что в столице в то время существовала крупная диаспора аласная (то есть выходцев из уже упомянутого села Алсан), которая постоянно пополнялась семьями из других городов. На памятнике ниже ассирийского текста по-русски обозначены сведения о погибшем, а также информация, что убил его двоюродный брат. Дата смерти – 25 марта 1934 года. К сожалению, попытки выяснить подробности трагедии, которая произошла почти 90 лет назад, не увенчались успехом. Но то, что внутри, казалось бы, локальной сельской группы, связанной крепкими родовыми связями, произошло убийство да еще от достаточно близкого родственника, для человека, знающего нравы горцев-ассирийцев, чем-то неестественным не выглядит. Тем более, что в тот период происходила болезненная ломка старых традиций, которые проводили в среде беженцев советские ассирийские структуры, так что поводов для конфликтов было немало. Однако Исак Абрамов оказался не единственным аласная, убитым в упомянутый день. Всего в нескольких метрах от его могилы есть захоронение Яко Рустамо, который тоже погиб 25 марта 1934 года от руки двоюродного брата. Вряд ли два члена одной общины неожиданно решили совершить такое страшное преступление в один день. Напрашивается вывод: убийца здесь явно один. А вот как раз имя убийцы Яко Рустамо известно – это Адино Абрамов 1900 г.р., еще один представитель интересующей нас и редкой среди аласная фамилии. Он был осужден на три года, вернулся и жил в Гусь-Хрустальном, тогда входившем в Ивановскую область. В 1938-м снова был арестован уже по политической статье. Его отвезли в ивановское НКВД. В тюрьме, не дождавшись приговора, Адино Абрамов и умер. Кстати, в ивановском НКВД находились многие ассирийцы с территории современной Владимирской области. В том числе отец и старший брат осужденного Адино, которые – также по политической статье — были арестованы в г. Юрьевец. Отец, кстати, был малик-раисом села Алсан (титул что-то между мелким князем и наследственным старостой), то есть представителем самой настоящей ассирийской аристократии. В России, напомню, они занимались чисткой обуви. Два младших сына малик-раиса тоже жили в этих краях, в Муроме, и носили фамилию Тома. Один из них был женат на русской, в девичестве носившей фамилию Гущина. И это тоже любопытный момент. Потому что в Муроме самые коренные Гущины – выходцы из села Карачарово — считались потомками Ильи Муромца. То есть получается, что в Муроме представители аристократической ассирийской семьи породнились с потомками русского богатыря. Кстати, жили они в маленьком деревянном доме на ул. Первомайской – стенка в стенку с особняком семьи изобретателя телевизора Владимира Зворыкина.
— Вот как в истории все интересно переплетается!
— Да! И, завершая наш разговор, хотел бы отметить один очень важный момент. Почему необходимо изучать историю ассирийцев, караимов, татар… Всех национальных групп, проживающих на территории и Коврова, Владимирской области, и других территорий? Да потому что Россия всегда была, есть и будет страной многонациональной, где историю пишут представители всех ее народов, всех вероисповеданий. Все они и участвовали в становлении нашего государства, и участвуют сегодня в его развитии. И сейчас как показатель — специальная военная операция. Одни из лучших российских солдат кто? Чеченцы, буряты, тувинцы (получился прямо ответ папе римскому! Прим. автора.) – то есть представители разных народов России. Если идет выделение одной только русской темы, противопоставление ее другим, я считаю это неправильным. Особенно, когда такие тенденции проявляются в краеведении. Я вот, когда приезжаю в какие-то города, и мечети люблю посещать, и синагоги. Жаль, синагоги сейчас нет в Коврове, в 20-е годы прошлого века она была (это здание на ул. Абельмана, где сегодня находится лазерный тир).
Шире нужно смотреть на историю – и на российскую, и на региональную, потому что в ней должно отражаться участие всех народов России. Надо, чтобы для каждого народа в истории была своя ниша. Чтобы не подразумевалось: мы отдельно, а вы — отдельно. И эти народы – каждый – могли в общую историю и культуру России встроиться…
Инна БУЛАТОВА.
Фото Бориса НИКИТИНА.
