…Фляжка со Святой водой,
Требник на разгрузке…
Где-то на передовой
Молятся по-русски…
В Новороссии Родной –
Фронтовой дорогой…
Ехал отче боевой –
Уповал на Бога!
– Когда ТАМ находишься, война для тебя становится в лицах, – говорит ковровский священник иерей Виктор (Резник). Имена и судьбы сотен бойцов разного возраста, профессий и взглядов, объединенных общим делом – защитой нашей Родины от врага – каждый день проходят через душу священников… Волею Божией, священников СВО.
С начала военных действий в зону специальной военной операции было командировано более двух тысяч православных священников. Отец Виктор – один из них. И наш разговор он начинает с духовных причин всего того, что сейчас происходит. Эта тема большая и важная…
– В истории народов много примеров, когда Господь для того, чтобы вразумить людей соблюдать Божьи заповеди, посылает мор: если говорить современным языком – эпидемии, если это не помогает, то войны, а если и они не вразумляют, то рабство, – говорит о. Виктор. – Такое в прошлом было уже и не раз, в том числе и в нашей стране. Вспомните хотя бы нашествие монголо-татар. К несчастью, сегодня то же самое. Тогда были распри, междоусобицы, не было мира между людьми. И сегодня мы далеки друг от друга, от чужого горя – оно нас не трогает, каждый пытается жить своей жизнью, нравственность падает… А это сигнал серьезный.
Господь призывает людей одуматься, но они, к сожалению, этого не понимают. Тогда Господь начинает «лечить». «Кого Бог любит, того и наказывает», – есть такие слова апостола Павла. Эпидемию, судя по всему, мы прошли и вступили во вторую стадию – она называется СВО.
– И как же люди преображаются ТАМ! Кто не был, тот не поймет, как в этих нечеловеческих условиях по-настоящему близок Господь, – говорит о. Виктор. – В зоне спецоперации я часто работал со штурмовиками, очень многие из них из подразделений «Шторм V» и «Шторм Z» (это бойцы из мест заключения).
Не раз и не два признавались, что «на гражданке» они были «чудовищами», много горя причинили своим близким, а в тяжелых испытаниях получили свободу. Не физическую, нет – от греха. Один, много обижавший мать в мирной жизни, говорил: «Мне стыдно, что я был таким… Но в то же время мне так…хорошо!»
Понимаете, ему хорошо в обстоятельствах, когда он фактически в шаге от смерти. Потому что слетела вся шелуха. Там каждый всего в шаге от смерти. А в такой ситуации человек либо к Богу приходит, к покаянию, духовному возрастанию, либо наоборот. Поэтому и грязи много, и подлости… Но еще больше моментов, когда ощущаешь: ты в Божьих руках…
А бойцу, обижавшему мать, о. Виктор посоветовал при первой же возможности ей позвонить, попросить за все прощения…
– Потому что несоблюдение пятой заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою и да продлятся твои дни на земле…» – часто оказывается корнем многих проблем.
***
По любви…
Первая командировка о. Виктора в зону спецоперации состоялась в конце октября 2024 года. Срочником батюшка служил на Кавказе, во время второй чеченской кампании, поэтому опыт пребывания в зоне боевых действий у него уже был. Может быть, и поэтому на вопрос: «Поедешь?» – (надо было просто ответить: да или нет), без колебаний ответил: «Поеду!» А может, сказал так и в силу характера, потому как твердо понимал: «Если кого-то в чем наставляешь, то и сам должен подавать в том пример».
– Матушка (жена о. Виктора. Прим. автора) очень переживала, потому как знала, что по характеру своему, я, если надо, в самые горячие точки поеду, – далее рассказывает о. Виктор.
Не просто так у батюшки по итогам поездок медаль «За гражданское мужество».
Всего командировок в зону спецоперации у о. Виктора было три: два раза по месяцу, последний раз он уехал на два, вернувшись домой уже перед Пасхой, и в каждую матушка Анна провожала его как в последний раз.
– Тяжело было. Особенно при отсутствии связи. Я много раз пыталась дозвониться, – подключилась к разговору матушка. – Поэтому он подальше старался отходить от позиций, чтобы попробовать как-то связаться, успокоить нас, что жив и здоров. Там же везде глушилки стоят. Замерзал постоянно, болел. В последней поездке у него с собой уже был усилитель, стало полегче – сигнал стало можно поймать и под землей.
Дома в Коврове за о. Виктора молились и дома, и в храме… А он ТАМ молился за наших солдат. И не просто молился – беседовал с теми, кто в этом нуждался. Крестил, исповедовал, причащал.
– Нельзя воинов, которые каждый день рискуют своей жизнью, оставлять без причастия, – убежденно говорит православный священник. — Это не по любви…
А еще отмечает, что чем ближе к линии боевого соприкосновения, тем меньше становится вокруг атеистов. На самой ЛБС неверующих уже практически нет.
Это второе Крещение Руси
Когда началась спецоперация, быстро выяснилось, что священники на фронте необходимы. Однако понимания, как организовать их пребывание ТАМ, у военного командования тогда не было…
– Командиры приглашали местных священников, но они не всегда разделяли пророссийские взгляды, – продолжает о. Виктор. – Стали приглашать штатных священников, которые «дома» окормляют военных, но их не хватало. Для того, чтобы покрыть всю зону спецоперации, нужно было постоянно иметь на передовой около 200-300 священнослужителей. И Патриарх Кирилл, через Священный Синод, благословил ехать на СВО всех добровольцев. Их оказалось немало.
На высоком уровне даже задумались о том, чтобы возродить в стране институт военных капелланов. На фронте о. Виктор стал помощником заместителя благочинного СВО протоиерея Петра (Гриценко). Есть такой удивительный батюшка – настоящий апостол русского воинства (как его окрестили в СМИ), и он в одной из статей говорит, что на фронте сегодня происходит новое Крещение Руси.
Отец Виктор с ним соглашается: очень много некрещенных солдат, особенно из Забайкалья, Якутии… Крестить иногда приходится массово: по двадцать, по пятьдесят человек. О своих проповедях, вдохновляющих солдат довериться Богу, батюшка говорит очень просто:
– Ты приезжаешь, а Господь уже подготовил почву в сердцах, и ты только как сеятель, бросаешь в нее семена.
Многие просят покреститься перед боем. А если крещенные, то и причастить. Священник на передовой в постоянных разъездах. Едет туда, куда позовут, и чаще всего за рулем сам.
– Бывало, что на Луганском направлении кто-то хочет покреститься, и ты с Запорожья мчишься туда. Четыреста километров, через Донецк. Поначалу, когда священники только появились в рядах вооруженных сил СВО, они часто ездили на первую линию. И… погибали. Такой же опасности подвергались и сопровождающие их лица. Поэтому батюшкам стали рекомендовать находиться на некотором удалении, хотя бы в трех километрах, – уточняет о. Виктор.
И хотя сам труд духовенства порой незаметен, но подъем боевого духа солдат после общения со священниками не заметить нельзя. Когда на СВО появились священники, многие замполиты честно признались: батюшки их работу выполняют процентов на 80. А когда военное священство в зоне спецоперации утвердили на уровне Минобороны, дело на фронте, как говорится, пошло.
— Это как во время Великой Отечественной, – проводит параллель о. Виктор, – Коренной перелом и переход советских войск в наступление произошли после того, как состоялась встреча иерархов со Сталиным, и священников стали выпускать из лагерей …
Во всем Божий промысел
Протяженность линии боевого соприкосновения – это почти две тысячи километров, и во многих местах сегодня оборудованы православные храмы. В основном, блиндажные, под землей, но есть и надземные. Один такой на донецком направлении строил наш о. Виктор. Не в одиночку, конечно, но вся организация лежала на нем. Храм получился высокий, внушительный, вместительностью около двухсот человек.
– Две роты в него одновременно вмещаются, – рассказывает он. – Достраивали уже без меня, но я по телефону все контролировал. В чистый четверг должен был приехать его освящать…
Но, к сожалению, приехать не смог. Осталось большое количество фотографий: воинский храм из светлого дерева (помогал со стройкой мэр Мариуполя), подземные молельные комнаты, икона Богородицы в воинском шлеме – «Божией Матери Взбранной Воеводе победительная», импровизированный походный престол. Рядом другие фото и видео: покореженная подбитая и сгоревшая техника, свистящие пули, гудящие «хаммерсы», в режиме нон-стоп пищит антидрон…
– Чувство страха там постоянно присутствует, – признается священник. – И это естественно, каждому человеку хочется жить. Но там постоянно и молитва идет: едешь на машине, куда-то идешь – Иисусова молитва все время с тобой. Ты понимаешь, что Сам Господь молится вместе с тобой, за тебя. И Божий промысел буквально во всем. Через тебя проходят тысячи человек, а ты вовремя приезжаешь, вовремя уезжаешь, каким-то чудом успеваешь везде. Едешь куда-то, меняешь позиции – всем нужно, и не имеешь права отказать. Зовут – только спрашиваешь: «Бронежилет, каску надевать или не надо?».
Бывает, идешь по позициям, сам не зная куда, а потом понимаешь, что Господь тебя вел: что там человек, который очень хотел покреститься, или, например, исповедоваться, причаститься, и Бог это по Своей любви управляет… И радостно тебе от того, что успел.
Отец Виктор вспоминает о случае, когда его приняли за диверсанта.
– На самом деле, чтобы куда-то попасть, ты предварительно с замполитами связываешься – просто так никуда не заехать. А тут вижу: позиции какие-то новые. Спрашиваю бойцов: «Ребята, вы кто?» Объясняют, и я понимаю, что у меня в этой части знакомый комбат. Спрашиваю: «Можно пройти в командирский блиндаж?» Мне разрешают. Иду через окопы. Захожу и вижу: стоит человек, а я его совершенно не знаю. Он тоже опешил: «Батюшка, а ты случайно не диверсант?» Вопрос, надо сказать, совершенно естественный – такого там много. Пришлось доказывать: показывать фотографии, называть позывные. Один снимок: общий знакомый сфотографирован с кошкой на позициях, в блиндаже. Его комбат посмотрел, и говорит: «Кота я не знаю, а вот этого человека… Ладно, верю, ключевые слова ты сказал». Потом оказалось, этому командиру как раз и был очень нужен священник — вот Господь меня и привел, я у них весь штаб причастил.
В чем застану, в том и буду судить
Конечно, в священническом облачении православные батюшки по позициям не ездят. На них, как правило, военная форма, а сан выдает разве что скуфья. Но для тех случаев, когда это необходимо, например, совершения Таинства исповеди, существует специальное военное облачение: камуфляжные поручи, епитрахиль.
– Мы ничем не должны отличаться, – поясняет о. Виктор. – С 2014 года есть негласный приказ: священников в плен не брать, так как мы поднимаем боевой дух у других.
Хотя на деле случается всякое. Есть те, кто все-таки в плену побывал. Как говорится, не дай Бог никому.
– Отец Виктор, а вы не стали свидетелем чудесных моментов спасения?
– Чудеса там являются: многие, не рассказывая подробности, просто говорят: «Меня Господь спас!» Один боец меня встретил словами: «Батюшка, благодаря вам я выжил…» Конечно, не мне, все благодаря Богу. Иногда идешь, а у тебя вдруг мысль: «Стой!» или «Падай!», останавливаешься, а перед тобой что-то падает или рядом ложится бесшумная мина. А один тувинец мне рассказал, как его, раненого, какой-то дедушка спас, и при этом иконку в карман положил. Он потом этого дедушку на иконке узнал, это был Николай Чудотворец. И подобный случай был не один.
Вот так и проходят ТАМ будни священников: страх смерти и чудо спасения, безносая, ходящая с косой за людьми по пятам, и Божий промысел буквально во всем. Отец Виктор делится очень важным:
– Есть фотографии, где я стою с бойцами, которых только что исповедовал, причастил… И знаю, что с этой фотографии только два человека остались в живых, и один из них – я, остальные погибли. Люди ТАМ большей частью мотивированные, потому что по-другому нельзя. Замечено уже: если тебя только деньги двигают, ты погибнешь, если очень боишься за свою жизнь, то же самое… А кто идет в полной готовности отдать жизнь за Родину, за семью, тому Господь жизнь дарует. Уже пожилой мужчина, тоже из подразделения «Шторм Z», говорил: не хочу умирать заключенным, не хочу, чтобы внуки стыдились меня, пусть лучше помнят как защитника Родины, хоть и погибну в первом бою. Я часто говорю: «Ребята, Бог любит нас на протяжении всей жизни. Но никому не дано наперед знать Его замысел о каждом из нас. Кому возможно спастись «на гражданке»», тому Господь и дарует «гражданку». А кто не может, тому Он здесь дает вспыхнуть ярко, и в этой яркости момента забрать. Сказано же: «В чем вас застану, в том и буду судить» и «Нет больше той любви, как если кто положит жизнь за други своя».
Вот Господь помог мне успеть причастить бойцов перед боем, они идут в него с пониманием: «Мы с Богом идем!» У некоторых из них даже лица светлеют, меняется выражение глаз. Нам здесь, через зону комфорта, эту жертвенность понять невозможно. У нас воду отключили, и мы возмущаемся, а там и воды-то нет. Вместо душа – салфетки, бытовых условий – никаких.
А еще ТАМ очень ценят детские письма: в них есть искренние, чистые слова благодарности. Один боец мне сказал: вернусь домой, приду в ту школу, откуда ребенок мне написал, и покажу ему, что письмо сохранил. Безусловно, каждый мечтает вернуться.
Отец Виктор часто сравнивает СВО с Великой Отечественной: та же самая земля, блиндажи. Да, оружие изменилось, и форма стала другая. НО, как и тогда, сегодня одни люди приносят в жертву себя, чтобы другие могли жить, совершать ошибки, учиться, любить.
– Мне один батюшка – в последнюю командировку я уже других священников развозил по позициям – даже сказал: я в мирной жизни, в силу своей греховности, потерял чувство присутствия Бога. Приезжая сюда, чувствую: здесь есть Бог!
– О. Виктор, а с матом боролись? Известно, что в православии от тех, кто сквернословит, Бог отворачивается.
– Здесь очень просто. Я объяснял: когда материмся, мы призываем на помощь беса, когда молимся – Бога. Вы с кем хотите идти в бой?
Инна БУЛАТОВА.
Фото из архива иерея Виктора (РЕЗНИКА).
