Такими словами завершил творческую встречу народный артист РСФСР Сергей Никоненко. Проходила она 19 января в Доме культуры пос. Мелехово, и была организована в рамках проекта «Владимирские киновстречи». Этот проект, разработанный областным Киноцентром, посвящен знаковой для нашей страны дате — 80-летию Великой Победы, и будет проходить в течение всего юбилейного года.
Сергей Никоненко стал первопроходцем «Владимирских киновстреч».
***
Зрители, стоит отметить, действительно очень живо реагировали на выступление известного артиста. Глава администрации района Вячеслав Скороходов, который также был в зрительном зале, и вышел в завершение встречи на сцену к Сергею Никоненко, точно подметил: «Вы подарили нам не творческую встречу, а целый спектакль!»
Сергей Николаевич не только интересно рассказывал о себе, но и великолепно читал стихи! Отрывки из «Василия Теркина» в его исполнении получились невероятно живыми! В его исполнении буквально дышали и стихи Сергея Есенина! Одним словом, вечер удался!
***
— Мне выпала большая честь открывать «Владимирские киновстречи», — сказал Сергей Никоненко, обращаясь к зрителям. — И в этом году мы отметим не только святую для нашей Родины дату Великой Победы. Это еще и год 130-летия со дня рождения великого русского поэта Сергея Есенина, а также 100-летия со дня его гибели. И у меня 2025-й год юбилейный: 65 лет, как я снимаюсь в кино. За это время сыграл 232 роли.
Поскольку наша встреча в основном посвящена 80-летию Победы, отмечу, что мои киногерои воевали практически на всех фронтах Великой Отечественной. Москву защищал мой герой в фильме «Ласточка-касаточка», еще один держал оборону Сталинграда. Я сыграл главную роль в фильме «Белый взрыв» о летчиках Заполярья у режиссера Говорухина. Воевал с фашистами за рубежом в болгарском фильме «Четверо в вагоне», в венгерском фильме — «Так я пришел», ну и в фильм-эпопее «Освобождение» Юрия Озерова, где мой герой Сашка Голубев воевал и на Курской дуге и форсировал Днепр. Но самая дорогая, самая состоявшаяся для меня роль, была в картине Никиты Михалкова «Спокойный день в конце войны». Рекомендую ее посмотреть! Никита Михалков очень тщательно работает с актерами, он великий труженик. С артистами работает по самой серьезной системе Станиславского, даже пытается ее как-то раскачать и даже улучшить. Очень благодарен ему за то, что он поручил мне ту роль.
Готовясь к военным ролям, конечно, я перечитывал военную литературу. Вспоминал все, что читал в детстве. А зачитывались мы книжкой «Это было под Ровно» про разведчика Николая Кузнецова.
Но самое любимое мое произведение о войне — это литературный памятник «Василий Теркин» Александра Твардовского. Кое-что из этой поэмы я вам сегодня и почитаю…
В поле вьюга-завируха,
В трех верстах гудит война.
На печи в избе старуха,
Дед-хозяин у окна.
Рвутся мины. Звук знакомый
Отзывается в спине.
Это значит — Теркин дома,
Теркин снова на войне.
А старик как будто ухом
По привычке не ведет.
— Перелет! Лежи, старуха.—
Или скажет:
— Недолет…
В поле вьюга-завируха,
В трех верстах гремит война.
На печи в избе — старуха.
Дед-хозяин у окна.
В глубине родной России,
Против ветра, грудь вперед,
По снегам идет Василий
Теркин. Немца бить идет.
— В моей семье все взрослые мужчины воевали, — продолжил Сергей Никоненко после того, как прочитал два огромных отрывка из «Василия Теркина», прочел артистично, «в лицах» (я дала лишь один и то в большом сокращении. Прим. автора. В 83 года, Сергей Никоненко родился в 1941 году, у артиста великолепная память!). — И так получилось, что с мамой мы три месяца прожили в партизанском отряде. Она была в отряде и санитаркой, и поварихой, и прачкой. В самом начале войны мы с мамой оказались в Смоленской области (родился Сергей Никоненко в Москве. Прим. автора), между Ржевом, Вязьмой и Духовщиной, эту территорию захватили немцы. Оттуда меня мама и вынесла на руках, пройдя полторы тысячи километров, спасла мне жизнь. А папа до войны работал водителем на грузовой машине, а во время войны управлял легендарной «Катюшей». Сегодня у нас тоже неспокойно. Каждый день ждем весточек со специальной военной операции. Я был на передовой, выступал перед бойцами. Мне кажется, очень созвучна тем встречам еще одна глава из «Василия Теркина». Читал я ее ребятам, которым за 30: глаза у них спокойные, уверенные. Надежные, так бы сказал…
— Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.
Буду ль жив еще? — Едва ли.
Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчет медали:
Мне ее тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое —
Человек пришел с войны.
Вот пришел я с полустанка
В свой родимый сельсовет.
Я пришел, а тут гулянка.
Нет гулянки? Ладно, нет.
Я в другой колхоз и в третий —
Вся округа на виду.
Где-нибудь я в сельсовете
На гулянку попаду.
И, явившись на вечерку,
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я «Казбек».
И сидел бы я, ребята,
Там как раз, друзья мои,
Где мальцом под лавку прятал
Ноги босые свои.
И дымил бы папиросой,
Угощал бы всех вокруг.
И на всякие вопросы
Отвечал бы я не вдруг.
— Как, мол, что? — Бывало всяко.
— Трудно все же? — Как когда.
— Много раз ходил в атаку?
— Да, случалось иногда.
И девчонки на вечерке
Позабыли б всех ребят,
Только слушали б девчонки,
Как ремни на мне скрипят.
И шутил бы я со всеми,
И была б меж них одна…
И медаль на это время
Мне, друзья, вот так нужна!
Ждет девчонка, хоть не мучай,
Слова, взгляда твоего…
— Но, позволь, на этот случай
Орден тоже ничего?
Вот сидишь ты на вечерке,
И девчонка — самый цвет.
— Нет,- сказал Василий Теркин
И вздохнул. И снова: — Нет.
Нет, ребята. Что там орден.
Не загадывая вдаль,
Я ж сказал, что я не гордый,
Я согласен на медаль.
***
— У многих бойцов в войну в карманах лежали письма из дома. В них зачастую были переписаны стихи, — начал плавно переходить к «есенинской» теме Сергей Никоненко. — Больше всего переписывали Пушкина, на втором месте был Есенин.
Мне 54 года назад повезло поработать над образом Сергея Есенина в фильме «Пой песню, поэт». Готовясь к роли и в процессе съемок, я, как учили меня мои великие педагоги Сергей Герасимов и Тамара Макарова, пытался максимально знать и понять про своего героя. И до этого заходил в букинистические магазины, а тут — зачастил. Покупал его прижизненные издания, книги друзей и недругов, женщин, которые любили поэта. Даже когда съемки закончились продолжил собирать книги о Есенине. Мне было интересно «прожить» жизнь этого совершенно уникального человека. Материалы о поэте я собирал в течение 20 лет — с 1971-го по 1991 год. Это увлечение привело к тому, что я нашел и адрес в Москве, где Есенин часто останавливался у первой жены Анны Изрядновой и сына Георгия. Об этой квартире мало кто знал, это была «тихая гавань» поэта, где его очень любили и где всегда были рады. Находится квартира на Старом Арбате. В ней я и создал музей. Здесь собраны уникальные вещи поэта, мы собирали их вместе с моей женой, актрисой Екатериной Ворониной.
Есенина тоже хотел бы вам почитать, ведь и он «сражался» на полях Великой Отечественной. Его стихи были в письмах солдатам из дома.
Кстати, Есенин 9 марта 1915 года приехал в Санкт-Петербург к Александру Блоку. Тот послушал его стихи, и написал очень дорогие для любого поэта строки: стихи свежие, чистые, многословные, голосистые. Поставил точку и добавил слово » ЯЗЫК». То есть к Блоку уже пришел состоявшийся поэт.
В 1916-м году Есенина призвали в армию. До этого он читал свои стихи царственной семье, Распутину… Когда поэта призвали в армию, именно Распутин способствовал тому, чтобы Есенина определили санбратом в военный госпиталь в Царском Селе. В тот год в госпиталь периодически приезжали и дочери царя, они трудились там сестрами милосердия.
17 июля 1916 года комендант вызвал к себе Есенина и попросил написать приветственные стихи для Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии. Он сделал это в один присест. Приветственные стихи, на мой взгляд, оказались пророческими. Я не случайно назвал точную дату — 17 июля. Ровно через два года, 17 июля в 1918 года, царская семья была убита.
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Берёзки белые горят в своих венцах.
Приветствует мой стих младых царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах.
Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шёл страдать за нас,
Протягивают царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…
И вздрагивают стены лазарета
От жалости, что им сжимает грудь.
Все ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладёт печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу.
Вот еще интересный факт озвученный Сергеем Никоненко: в коридоре госпиталя Есенина остановила младшая из княжон, Анастасия, и попросила почитать ей стихи еще. Он почитал, и после этого чтения что-то произошло в поэтической душе Есенина, он мощно прибавляет в образах, рождается та самая поэзия, которую мы и любим.
Зеленая прическа,
Девическая грудь,
О тонкая березка,
Что загляделась в пруд?
Что шепчет тебе ветер?
О чем звенит песок?
Иль хочешь в косы-ветви
Ты лунный гребешок?
Открой, открой мне тайну
Твоих древесных дум,
Я полюбил печальный
Твой предосенний шум.
И мне в ответ березка:
«О любопытный друг,
Сегодня ночью звездной
Здесь слезы лил пастух.
Луна стелила тени,
Сияли зеленя.
За голые колени
Он обнимал меня.
И так, вдохнувши глубоко.
Сказал под звон ветвей:
«Прощай, моя голубка,
До новых журавлей».
— Талант мальчика первым заметил священник церкви Казанской иконы Божией Матери в селе Константиново, на родине Есенина — отец Иван, — продолжил Сергей Никоненко. — «Татьяна, береги мальчишку, он у тебя Богом меченный, уникальный ребенок, — сказал он матери будущего поэта».
Исповедальность — особая сторона таланта Есенина. Он никогда ничем не прикрывался, не выдавал желаемое за действительное, всегда писал правду, порой, горькую. Такой был характер. За эту исповедальность мы его и любим…
***
— Пора переходить к легкому жанру, — предложил Сергей Никоненко, после того, как уже больше часа читал стихи и рассказывал о себе. Признаюсь, я тоже балуюсь стихами, но хватает ума их не печатать. Остановил меня Сергей Есенин, который и про себя говорил: «И без меня в достатке дряни…» Тем не менее, на дни рождения друзьям иногда что-то и зарифмую. Началось это еще в школе. Успеваемость моя оставляла желать лучшего, и чтобы я не остался на второй год, меня посадили с отличницей невероятной красоты Валей Дмитриевой. Было это в 9 классе. К ее дню рождения я написал стихи, и решил на перемене их почитать.
— Валька Дмитриева — ты обалденной красоты,
Ноги стройные, груди — дыней,
Как у греческой богини…
В этот момент она ударила меня учебником тригонометрии по лбу. Не разговаривала, все смотрела мимо, а на следующей перемене предложила яблоко.
И я понял, что в моем стихотворении ей что-то понравилось…
Но, хорошо что она вовремя меня тригонометрией остановила.
Стихотворение заканчивалось грустно, и заканчивалось так.
— Неужели день настанет,
Когда это все увянет…
***
— В театре я никогда не работал, — продолжил рассказывать о себе Сергей Никоненко. — Был вольной птицей. Сам выбирал роли, и очень дорожил этим на протяжении всех 65 лет. Одни роли находили другие. Кстати, вышла новая картина с моим участием «Баба Яга спасает Новый год», где я сыграл Деда Мороза. Говорят, показывают и 12-й сезон «Склифосовского», но я его еще не видел. Там я сыграл дедушку-шулера, отсидевшего в тюрьме и вернувшегося к дочери, которую играет Анна Якунина. Снялся в детском фильме » Три друга, клад и матрос Кошка». Слава Богу, стали снимать детское кино! Там я уже вице-адмирал. Есть еще предложения… Вроде как планируют снимать продолжение «Классика». Первый фильм снимали в Суздале, так что и второй будет сниматься на Владимирской земле.
Во время встречи Сергей Никоненко рассказал и актерские байки, так что зритель и насмеялся от души!
Вот таким предстал перед нами артист с большой буквы Сергей Никоненко. И мне кажется, поклонников после этой встречи у него стало еще больше.
Ирина НАЗАРЕНКО.
Фото Бориса НИКИТИНА.
