Абрам Семенович Плоткин — патриот, человек кристальной чистоты, заместитель прокурора г. Коврова, адвокат, отстаивавший правду, писатель и драматург, жизнь и дела которого стали примером не только для современников, но и для будущих поколений.
Немного о его корнях. Отец Семен (Самуил) — из еврейского местечка на Черниговщине, родился через два месяца после смерти своего отца. В семье осталось четверо детей. Старшая из сестер, выйдя замуж, переехала в Ковров, за ней потянулся и 11-летний Семен, но ему пришлось вернуться домой, в зону оседлости, согласно закону Российской империи о евреях. Началась Первая мировая война, Семен работал на железной дороге разнорабочим. За ней последовали Октябрьская революция и Гражданская война с погромами, грабежами и изнасилованиями. Семен предусмотрительно отправил жену Берту к ее брату в Мариуполь. Сам же одновременно с братом Дмитрием, Георгиевским кавалером, который в свое время привез для него фотоаппарат (ставший орудием труда и средством существования для семьи) с большими трудностями добирался до Коврова, до сестры.
Когда семья соединяется, у Плоткиных рождается дочка, а 3 мая 1923 года — сын Абрам. Через три года жена Семена скоропостижно умирает, заботу о детях берет на себя домработница Нюра, она позднее станет супругой Семена и родит ему сына Альберта, ставшего потом известным в Коврове хирургом.
С 1-го по 4-й класс Абрам учился в школе, встроенной в огромное четырехэтажное здание, а с 5-го класса в 1-й школе. Школьные друзья остались на всю жизнь — Иван Волозин, Герольд Красавин, Виктор Морозов и даже уехавший с родителями в Москву Юрий Воскресенский, в будущем известный советский архитектор.
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, и Абрам, только что закончивший 10 классов, подает заявление об отправке на фронт. Спустя несколько дней Абрама и еще четырех комсомольцев-добровольцев отправляют в действующую армию. К ним присоединился и 17-летний Виктор Морозов. На станции Кубинка ребята попадают в распоряжение руководства ВПУ им. Ленина и начинают заниматься военной подготовкой. После учебы прямо на плацу курсантам дал концерт сам (!) Давид Ойстрах. На утро половину курсантов-добровольцев направили под Старую Руссу, в 163-ю дивизию, для ликвидации вражеского прорыва. К концу войны дивизия стала называться Роменско-Киевской, орденов Ленина, Красного Знамени, Суворова, Кутузова стрелковой дивизией.
Оказавшись под Старой Руссой, Абрам с Виктором в первой ночной атаке под грохот разрывов и трескотню вражеских пулеметов с трехлинейкой в руках ворвались в немецкую траншею, где находились тела убитых и раненых. Рыжеволосый немец набросился на Виктора, повалил его на дно траншеи и вцепился в горло. Защищая друга, Абрам ударил фрица прикладом винтовки, размозжив ему череп. Виктор был спасен. Кроме винтовок, у бойцов РККА имелись несколько бутылок с коктейлем Молотова и пара дегтяревских пулеметов на роту. Из питания — сухари, жиденький суп раз в сутки и бутылка водки на четверых. Невзирая на холод, голод, траншейную грязь, ковровские ребята стояли насмерть, отбивая атаку за атакой, полагаясь на русское «ура» и набираясь боевого опыта. Через две недели ежедневных боев рота поредела настолько, что главными бойцами оказались Абрам с Виктором, Виктора назначили заместителем политрука дивизионной роты разведки. Доукомплектованной ротой, в которой Абрам стал политруком, командовал молоденький лейтенант. С ними же воевал и Юрий Коц, сын Аркадия Коца, автора русского текста «Интернационала». Как-то при атаке немецкого блиндажа на опушке леса бойцы попали под пулеметный огонь, который отсек шедших впереди, а остальных заставил отступить, частично уложив на землю в продолговатую яму, которую враг забросал гранатами. Контуженный взрывом, Абрам Плоткин потерял сознание. Очнувшись, он сумел добежать до опушки леса и с еще одним бойцом организовать оборону с уцелевшими солдатами, а кого-то отправить за транспортом для раненых…
В очередной раз, сидя в окопе, Абрам внутренне почувствовал: будет ранен. Приближался вражеский танк. Его водитель, зная, что нашим солдатам нечем отбиться, начал крутиться над ячейками с бойцами, заваливая людей землей, давя их гусеницами и расстреливая из пулемета убегающих в лес. Отступающего Абрама пуля ударила в бедро левой ноги. Бойцы его подхватили и доставили в санитарный пункт, а затем санитарным поездом он был отправлен в Рыбинск. Оттуда через несколько дней он уже ехал на поезде в Ярославль, затем — в Иваново, и — в Ковров. Абрам уговорил начальника поезда, чтобы его «сняли» в родном городе, так ночью он оказался в госпитале, в своей родной 1-й школе. В течение трех месяцев здесь лечился. Устроился на пулеметный завод помощником плановика в цех, получил бронь. Спустя время пришло письмо от Виктора Морозова, где он сообщал, что был ранен и находится в госпитале в Свердловске. Школьный друг написал, что учится на курсах на помощника прокурора. Упрекнул друга, что тот «упрятался от фронта заводской бронью». В тот же день Абрам пришел в военкомат и сдал бронь. Его направили в Подольское пехотное училище, которое располагалось в землянках Харинки, это окраины Иванова. Там он и встретил Виктора, который уже работал в областной прокуратуре и подал рапорт о направлении его на работу в освобожденный от немцев район западной части страны.
Через несколько месяцев, зимой 1942 года, новоиспеченный лейтенант Плоткин с тремя выпускниками училища прибыл на Калининский фронт под Ржев, где погибло около миллиона советских военнослужащих. Абрам становится командиром взвода пехотной разведки, но вскоре получает ранение, попадает в лазарет и после лечения возвращается в свою часть.
Как-то Абраму было приказано явиться с взводом в штаб бригады. Комиссар сообщил: «Оглашается телеграмма Верховного Главнокомандующего… Ковров, Ивановской области, улица Володарского, 13, товарищу Плоткину Самуилу Самуиловичу. Примите мой привет и благодарность Красной Армии, Самуил Самуилович и Дмитрий Самуилович, за вашу заботу о вооружении Красной Армии. Ваше желание будет исполнено И. Сталин». Комиссар пояснил: на вложенные Плоткиными деньги приобретены пистолеты-пулеметы ППШ-41, изготовленные Ковровским пулеметным заводом, и они будут вручены бойцам взвода, которым командует Абрам Плоткин.
От антисанитарии, плохого питания Абрам вскоре заболел сыпным тифом. После лечения его, доходягу, отправили в близлежащую деревню на «откорм». Позже в составе национальной Казахской 101-й отдельной стрелковой бригады он участвовал в освобождении Смоленщины, дошел до Белоруссии.
Возглавляемая Абрамом Плоткиным группа разведчиков вместе с бойцами в очередной раз проникла в тыл фашистов под Витебском, чтобы узнать места их расположения. Как бы в отместку за успешно выполненное задание на берегу речки Каспля неожиданно разорвался вражеский снаряд, Абрама в очередной раз ранило. Случилось это в 1943 году. Он потерял сознание, очнулся в прифронтовом госпитале после прямого переливания крови. Кровь ему отдала молоденькая белоруска. Последовало сложное девятимесячное лечение в Красноярском челюстно-лицевом госпитале, откуда он был комиссован по инвалидности. В 1944 году Абрам Семенович стал студентом Московского юридического института, активно участвовал в общественно-политической жизни вуза, был партийным секретарем курса (в ВКП(б) вступил еще в 1943 году под Великими Луками) и даже баллотировался в депутаты Моссовета.
По окончании института в 1948 году, в отличие от однокашников, из-за 5-го пункта личной анкеты он оказался в Ковровской прокуратуре. Столкнулся с трудностями в работе, не сошелся с начальством и оказался безработным. Позднее возглавил юридическую консультацию города, построил под нее здание. Проработал здесь до 1987 года. На здании несколько лет назад даже была установлена мемориальная табличка в честь Абрама Плоткина, но недавно здание снесли под вспомогательное для Ковровского городского суда.
Придерживаясь принципов правды и законности, Абрам Семенович заслужил огромный авторитет у жителей города, района и области. Даже находясь на пенсии, до своего последнего дня он продолжал помогать по юридическим вопросам всем, кто к нему обращался за помощью. Неравнодушие к жизненным порокам Абрам Плоткин отразил в своем первом литературном произведении – пьесе «Дело Рогозина», которая в 1955 году с успехом прошла на сцене Ковровского драмтеатра, но при этом негативно была оцененная руководством города.
Окрыленный удачей, Абрам Семенович вскоре написал пьесу «Громовы» для постановки во Владимирском драмтеатре к 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Но в 1957 году на съезде Союза писателей страны он и другие молодые литераторы подверглись жесткой критике за то, что «не сумели раскрыть активность масс, изобразить реальные завоевания нашего строя…»
За этим последовала скорая расправа, и Абрам Семенович «замолчал»… до 1987 года, когда увидела свет его повесть «Приговор», а затем вышла книга «Тупик», повести «Дети века» и «Падший ангел» (1992 г., 1996г. и 1999г.).
Еще в 50-х годах прошлого столетия Абрам Плоткин познакомился и подружился с Алексеем Фатьяновым, Юрием Синициным, Владимиром Солоухиным, москвичами Сергеем Голицыным, Андреем Вознесенским, Василием Соловьевым-Седым, а позже и с художниками Виктором Бычковым, Владимиром Юкиным, Виктором Федяновым и Анатолием Харченко. По его инициативе центральная городская детская библиотека носит имя С.М. Голицына.
В повести «Безумно болит душа», изданной в 1994 году, он высказался о выступлении в нашем вузе «демократки» Валерии Новодворской, сказавшей: «В минувшую Отечественную войну против фашистской гитлеровской армии воевала тоже фашистская Советская армия…»
Он ответил на подобное очернение так: «Кто на кого напал? Чьи войска подошли к Москве и Ленинграду? Где бы вы были, если бы победил немецкий фашизм? Или немецкий абсолютизм слаще русского? Но он бы не стал церемониться, применил цивилизованный метод воздействия, упрятав в газовую камеру!» Слышать ему, участнику самой страшной войны, такое было невозможно, и он покинул аудиторию со словами: «Вот она, новая поросль, миллионы погибших в минувшую Отечественную войну и до сих пор не захороненных ее не волнуют».
За активную жизненную позицию, участие в культурной жизни города, неравнодушное отношение к проблемам Коврова городским Советом в 1998 году Абраму Семеновичу было присвоили звание Почетного гражданина Коврова.
Перед Днем Победы в 2004 году при поддержке администрации города Абрам Плоткин издал сборник «О России с надеждой и любовью», где подвел итоги пройденного, пережитого и сделанного им за долгую и плодотворную жизнь, высказал свой взгляд на происходящее, что делал и раньше в своих произведениях.
Его воинскую доблесть оценили орденом Красной Звезды в 1943 году, в 1945-м он был награжден медалью «За Победу над фашистской Германией», в 1985 году ему вручили орден Отечественной войны 1-й степени, награждали юбилейными медалями к 20, 30, 40, и 50-летию нашей Великой Победы.
До конца своих дней Абрам Семенович оставался в курсе событий, происходящих в стране, области, городе и районе. Моя последняя с ним встреча состоялась 10 мая 2005 года. Зашел поздравить его с праздником. Тогда же рассказал, что накануне в поселке Ащеринский карьер мы открыли мемориал с именами героев-земляков Великой Отечественной войны. Он поддержал меня в этом святом начинании и откликнулся на приглашение побывать там вместе с художником Виктором Бычковым. К сожалению, здоровье не позволило ему это сделать. Приехал только Виктор Бычков. Желанием Абрама Семеновича было запечатлеть нас троих у памятника на картине Виктора Алексеевича. Но этого не случилось.
Абрама Семеновича не стало 27 июня 2005 года. Свой последний приют он нашел на кладбище в Любцах, где у него была дача.
…Его друзья: Виктор Морозов, направленный прокурором в освобожденную от фашистов Белоруссию, трагически погиб 19 декабря 1944 года от рук бандеровцев; Герольд Красавин пал смертью храбрых еще до нашей Победы, и где-то на просторах Родины затерялась его могила. Вот какими патриотами социалистической Родины были Абрам Плоткин и его школьные друзья!
Тимофей КОЖОКИН.
Р. S. Сын Абрама Семеновича Александр написал: «В бывшем Советском Союзе невозможно отыскать семьи, которая не проводила бы на фронт близких и не помнила бы своих героев. Каждый из нас в уголках своей памяти носит воспоминания из далекого детства. Я не исключение. Поэтому часто вспоминаю отца: помню день, когда он учил меня, шестилетнего мальчишку, крутить педали детского двухколесного велосипеда. Его руки крепко держались за седло велосипеда, они толкали его вперед. Я же, не боясь упасть, кричал: «Папа! Давай быстрей, быстрей…» Разве мог я тогда знать, что делать этого ему нельзя, не позволяло сердце, перенесшее на войне столько всего. Да и искалеченные осколками фашистских снарядов ноги болели у него до последнего часа». Александр в 2013 и 2014 годах побывал под Ржевом на мемориале в честь 101-й отдельной стрелковой бригады, бойцом которой был его отец. На Смоленщине и на речке Каспля в Витебской области, где тот был тяжело ранен…
